Элли сжала мою руку. Я знала, что она сочувствует мне, но ничем не может помочь. Через силу улыбнулась и сказала:
— Ладно, пойдем отсюда. Прогулка на свежем воздухе — лучшее средство от головной боли.
Как-то самой собой получилось так, что пришли мы к морю. Сегодня оно не напоминало отрез переливающего бирюзового шелка. Дул резкий ветер, белыми гребнями дыбились волны, с шумом накатывали на берег.
— В столице, наверное, уже идут дожди, — сказала Элли, устраиваясь на прогретом солнцем большом плоском камне.
Я опустилась рядом, погладила рукой теплую гладкую поверхность, подставила лицо солнцу и зажмурилась. Дома еще не закончилось лето. Беренис и Лизбет, наверное, играют сейчас в саду под присмотром няни. Хотя денег, полученных от казначейства, должно хватить, что бы нанять гувернантку. Наверное, надо бы написать домой. Успокоить родителей, что я прошла первый тур. Или лучше сесть за письмо завтра? Тут я припомнила кое-что.
— Элли, а кто тебе пишет? Ты так и не скажешь?
— Не могу, Джемма, — жалобно протянула подруга. — Ты сама все узнаешь потом. Может быть. Пойдешь со мной сегодня ночью? Алан будет рад тебя увидеть.
— Скажешь тоже. Он и думать обо мне позабыл.
— А вот и нет. Ты ему понравилась!
Мысль о том, что я приглянулась Алану, грела душу, вот только…
— И когда бы он успел тебе об этом сказать? Не сочиняй, Элли!
— И вовсе я не выдумываю, — надулась подруга. — Да, он ничего не говорил, но я-то видела, как он на тебя смотрел.
Против этого возражений не нашлось, но я постоянно одергивала себя, запрещала думать о брате подруге: мало ли что там Элли примерещилось? Мы сидели молча, слушали шум моря и крики чаек. Прошло немало времени, прежде чем подруга поднялась на ноги.
— Пойдем, Джемма. Отсюда гонга не услышим, а если опоздаем на обед, лейри Нисса нам этого не спустит.
За столиками царило оживление. То тут, то там раздавались смешки, девушки склоняли друг к другу головы, перешептывались, перемигивались.
— Почему вы не остались? — спросила Рада и протянула руку, что бы взять хлеб из корзинки. — Было так весело. Поверить не могу: уже послезавтра я увижу его величество. И даже смогу с ним поговорить. И… и… и даже потанцевать!
— Главное — не вылететь после второго тура, — мрачно заметила бледная Дина. — Кто-нибудь догадывается, какие нас ждут испытания?
Мы вразнобой ответили, что никаких предположений у нас нет. Дина помрачнела ещё сильнее, плотно сжала губы. К еде она даже не притронулась.
А после обеда отказалась идти к Людвигу, сославшись на то, что в библиотеке ее ожидают непрочитанные книги. Призрак же, увидев, что теперь нас двое, ворчливо спросил: