Он бросил на стол кресало и огниво и подправил кривой фитилек, кусая губу. Будто боролся сам с собой. Я затаила дыхание, наблюдая за этой внутренней борьбой. Примет ли он моё предложение? Узнаю ли я сейчас то, что от меня скрывали? А потом… отпустит ли он меня.
- Хорошо, - произнес колдун с усилием, и я поняла, что признание далось ему нелегко. – Расскажу вам правду. Потому что вы ведь не остановитесь, верно? Вы будете пронырой и дальше. И опять получите кучу неприятностей.
- Да, - прошептала я. – Не остановлюсь.
- Мне не хотелось ничего говорить, - колдун заложил руки за спину и задумчиво прошелся мимо меня к камину. – Но игра зашла слишком далеко, - он замолчал и некоторое время недоуменно смотрел на пустую каминную полку, а потом вопросительно посмотрел на меня, указав на полку пальцем.
Я поняла графа без слов и пояснила:
- Унесла зеркало в ванную комнату. Чтобы её величество не помешала нам.
- Ого, - произнес он, вскинув брови. – Как узнали?
- Её величество приходила и ко мне, - отмахнулась я. – Неважно, милорд. Продолжайте, если решили говорить!
- Подождите, этот вопрос требует прояснений, - колдун нахмурился. – Когда вы говорили с королевой?
- В нашу с вами первую брачную ночь. Она выглянула из зеркала и пригрозила мне…
- А в каком зеркале вы её видели? – последовал новый вопрос.
Странно, что его больше интересовало зеркало, а не содержание разговора. Я вкратце рассказала о событиях послесвадебной ночи, и взгляд колдуна затуманился.
- В комнате сэра Томаса? Не может быть… - пробормотал он.
- Это правда, - настаивала я. – И я жду правды от вас. Скажите, кто та женщина на портрете? Это моя мать? Или это… я сама?
- Не вы, - колдун даже усмехнулся – похоже, его позабавила подобная мысль. – На портрете изображена леди Джейн Эшборо. Она была ученицей моего отца, вместе со мной и моим старшим братом – отцом Ики.
- Но леди Икения говорила, что у вашего брата не было никакого волшебного дара…
- Почти не было, - презрительно скривил губы граф Майсгрейв. – Но он очень старался. Из кожи лез, чтобы постичь то, что ему не дано было понять никогда. А Джейн… у нее был талант. У нее всё получалось играючи. И она относилась к колдовству, как к забавному увлечению. Непростительное заблуждение
- На портрете вы с ней?
- Да. Так получилось, что она стала женой моего отца.
- Вашей мачехой? – я вынуждена была опуститься в кресло, потому что ноги меня не держали.
Неужели, моя родная мать была членом этой странной и ужасной семьи? Джейн. Джейн Эшборо. Никогда не слышала такого имени.
- Да, мачехой, - Вирджиль Майсгрейв оперся на каминную полку и взъерошил волосы. - Звучит зловеще, но я был очень этому рад. Моя мать умерла рано, я ее почти не помнил, а Джейн всегда относилась ко мне хорошо, - он подумал и добавил: - Считай, только она и относилась ко мне хорошо. Она была веселой, доброй, её невозможно было не полюбить.