- Что ты наделала! – этот вопль вырвал меня из сети картин, и я поняла, что стою коленями на ковре, солнце льется в окно, а Вирджиль Майсгрейв в расстегнутой рубашке трясет меня, схватив за плечи.
Я смотрела в его бледное лицо, в горящие зеленые глаза, и понимала всё больше и больше.
- Это ты убил моих родителей, - сказала я медленно.
- Эмили, я… - начал он, но договорить не успел.
Ненависть оказалась такой сильной, что я переполнила меня от пяток и до макушки. Это было, как со свечами – немного усилий и представить, что ты хочешь получить…
От удара магией колдун отлетел к стене, сшибив по пути кресло. С каминной полки посыпались какие-то фигурки и книги, а зеркало, зашатавшись, рухнуло и разлетелось на миллион осколков.
Колдун лежал, раскинув руки, совсем как мой отец, и не подавал признаков жизни. Я подползла к нему на четвереньках, не обращая внимания на осколки зеркала, больно впивающиеся в ладони, и вставила в замочки на браслете второй ключик, а потом и третий…
…ночь, совсем темно, идет дождь. Юноша с зелеными глазами несет меня на руках, укутанную в плащ. Он идет между огромных каменных стен, опутанных плющом. Стены стоят, как затаившиеся великаны. Мне страшно, холодно, и я не понимаю, где мама. «Всё хорошо, - утешает меня юноша, запыхавшись от быстрого шага, - почти пришли… Всё будет хорошо…». Перед нами огромный замок, дверь открывается, юноша входит внутрь, бежит по ступеням, открывает какую-то дверь. «Отец! Отец! – кричит он с порога, проходит к горящему камину и усаживает меня в кресло. – Я был у Джейн… - он понижает голос и говорит теперь торопливо, захлебываясь словами и… слезами. Кажется, он плачет. Я думаю, что он слишком большой, чтобы плакать. Но мне тепло, я устала и хочется спать. В камине горят какие-то тряпки, наваленные поверх поленьев, и пахнет противно – я зажимаю нос ладошкой. Кто-то подходит к креслу и резко срывает с меня плащ. Я поднимаю голову и вижу мужчину – высокого, чернобородого, со злыми темными глазами. Я очень боюсь его и пытаюсь натянуть плащ на голову, чтобы не видеть этого злого взгляда, но мужчина снова срывает плащ и говорит: «Кто это? Ты откуда ее притащил?». Подходят ещё двое мужчин – один черноволосый, а другой – рыжий, тощий, и глаза у него бегают. «Это дочь Джейн, - юноша подбегает ко мне, растирая мои руки. – Я нашел её… - юноша тянется к каминным щипцам, чтобы поворошить поленья, и вдруг останавливается. Замирает, словно увидел что-то страшное. – Так это вы… - он встает между мною и тремя мужчинами, сжимая каминные щипцы. – Что вы сделали с ней?!». Я прячусь под плащ, потому что мне очень, очень страшно. Но смотрю в щелочку, потому что не смотреть – это ещё страшнее. Юноша стоит перед тремя мужчинами – совсем маленький, тонкий, как веточка, а они – огромные, сильные, они кажутся мне похожими на те каменные стены в саду…