- А ещё – вы ведь обучались в пансионе святой Линды? – спросил Майсгрейв, хитро взглянув в мою сторону.
- Да, - ответила я с вызовом.
- Я проверю, - заметил он ласково.
- На здоровье, - пожелала я ему. – Проверьте и убедитесь, что оскорбляете меня зря. Настоятельница подтвердит, что я обучалась там пять лет. Матушка Бевина…
- Наговорит кучу комплиментов в ваш адрес? – перебил меня колдун. – Расскажет, какая вы были милая, добрая, послушная?
- Именно такой я и была!
Он засмеялся, и мне было так же странно слышать его смех здесь, в кабинете, как и в церкви. Что такого смешного я сказала? Я и в самом деле была одной из лучших учениц пансиона и никогда не доставляла своим воспитательницам хлопот.
- Были? – уточнил он. - А сейчас изменились?
- Не придирайтесь к словам, - ответила я сердито. – И уходите! У вас совсем нет стыда?!
- Нет, - повинился он. – Но вы правы, мне пора уходить. Я и так уделил вам слишком много времени.
- И зря, - быстро сказала я.
- Точно зря? – он вопросительно приподнял брови. – Имейте в виду, Эмили, я не стану молчать перед королевой. А если выясню ещё и обман с пансионом…
- Нет никакого обмана! – крикнула я, теряя терпение. – Не удивлюсь, если это вы уничтожили церковные записи! И не удивлюсь, если вы попытаетесь запугать монахинь из пансиона!..
- Как вы разволновались… - он скрестил руки на груди. – Только вряд ли на королеву произведёт впечатление ваше волнение. Королева не любит театрального проявления эмоций.
- Но мне незачем производить впечатление, я не совершила ничего предосудительного, - продолжала я с жаром, - и предстану перед её величеством, потому что мне нечего бояться и нечего скрывать.
- Значит, уехать за границу с приличным капиталом в сумочке я вас не убедил?
- Ничуть!
- Напрасно, - он закусил нижнюю губу и казался раздосадованным. – И моего внука вы отлично обработали. Никогда не видел в нём столько глупой храбрости.
- Столько любви, может быть? – не удержалась я от сарказма. – Почему вы так стремитесь разрушить наши отношения? Чем я вас не устраиваю, милорд?
Он окинул меня взглядом, и я покраснела от смущения, и от злости. Это неприлично - так разглядывать девушку. С ног до головы, оценивающе, как… как лошадь на продаже!
- С чего вы решили, что не устраиваете? – спросил он, опять заиграв ямочками на щеках. – Вы очень даже милы. Я бы не отказался… узнать вас поближе.
- Нет, спасибо, - тут же отозвалась я. – Мне даже разговаривать с вами не хочется, а не то что открывать вам душу.
- О, душу… конечно, - он усмехнулся так, что мне сразу захотелось позабыть обо всех приличиях и расцарапать ему физиономию. – Вообще-то, я говорил не о душе, она меня интересует меньше всего.