Процесс подогрева на плите всегда занимал много времени, что немало раздражало Брюса, поэтому едва почувствовав, что картошка слегка потеплела, мужчина снял кастрюльку с огня и переложил ее содержимое в тарелку. По правде говоря, ему не терпелось вернуться в гостиную и присоединиться к общему разговору.
Взяв тарелку в одну руку и стакан в другую, Брюс вышел из кухни. В гостиной Брюс сразу же направилась к Виктории и сел рядом с ней. Девушка все также не смотрела на него, словно и не замечала и Брюс, проявив инициативу, чмокнул Викторию в щеку, положил руку ей на колено и спросил, как дела.
Девушка вздрогнула от его прикосновения, но руку не убрала. Она медленно подняла глаза на Брюса и, увидев их, у мужчины похолодело на душе. Взгляд девушки показался ему обиженным и пронзительным. Он еще никогда не увидел у Виктории такого выражения лица. Однако в противовес этому девушка мягко сказала:
– Все хорошо, но я устала. Пойду собираться ко сну.
– Все в порядке? – спросил обескураженный Брюс, не зная, что и думать.
Виктория кивнула, отставила стакан с едва тронутым виски на стол и, встав с дивана, пожелала спокойной ночи Эвану, после чего ушла, не обронив при этом ни слова.
Аппетит Брюса сразу куда-то пропал, и он начал вяло размазывать почти холодное пюре по тарелке.
– Как прогулка? – наконец прервал молчание Эван.
– А? – отозвался Брюс, полностью ушедший в свои мысли и прослушавший вопрос отца.
– Я спрашиваю, как прогулка? Виктории понравилось?
– Ах, да. Очень понравилось. Правда, она устала, и мы здорово промокли.
– Да, Виктория уже собрала ваши вещи, а сырая обувь все еще сохнет, как видишь, – сказал Эван, указывая на заляпанные грязью ботинки, стоявшие возле каминной решетки.
Брюс кивнул и вновь уткнулся носом в тарелку. Ему, конечно, хотелось узнать, о чем Эван разговаривал с Викторий до того, как он вошел в гостиную, и чем вызвано такое странное поведение девушки, но сдержался. В конец концов, ему ведь могло и показаться, а также она ведь действительно вымоталась за день. Возможно, не стоит удивляться ее реакции.
– Завтра Рождество. Ты хоть помнишь? – вновь обратился старик к сыну.
– Да, пап. Не волнуйся, про это я не забыл.
Брюс действительно помнил про праздник, а подарки для отца и Виктории хранил в своей дорожной сумке на самом ее дне под тёплыми джемперами и шерстяными носками. Отцу он купил красивый в кожаном переплете сборник стихов поэтов Шотландии. Книга была коллекционной и стоила немало, но зная любовь своего отца к поэзии, Брюс не удержался. Иногда его самого поражал романтизм, присущий Эвану, ведь всю свою жизнь тот проработал с цифрами в бухгалтерской компании, да и дома всегда проявлял себя, как человек сдержанный и ничуть не творческий, однако, это не мешало ему зачитываться перед сном стихами и балладами, а также посещать различные концерты, где барды играли музыку в стиле фолк.