— Он не мальчик и не дурак, понял уже, что тебя надо брать сейчас, тепленькой, — Иринка говорила сдавленным шепотом, улучшив момент, когда Венька вышел во двор с очистками, — я, между прочим, ему велела тебя соблазнить. А то ты так и будешь тешить свой аристократизм.
Я замерла, прикрыв рот рукой, и испытывала неимоверное количество противоречивых эмоций, главной из которых было чудовищное смущение, доводящее до ступора.
Изящные руки обвились вокруг меня защитным коконом.
— Эль, прости, мне непонятно, почему ты так стесняешься, у тебя же был мужчина, если я правильно поняла.
Проще всего было кивнуть и зажмурится, чтоб не видеть сотни догадок в глазах подруги.
— Понятно, был, но позаботится о тебе не удосужился. То-то ты такая…невинная, что ли. — Иринка на мгновение сжала меня покрепче и прошептала на ухо, — поверь мне, я знаю, решишься — не пожалеешь. И забудь про свой Араш, тут вам не там, как говорится. Ты — хозяйка своего тела, твой выбор абсолютно никого не касается. Аминь.
И, как ни в чем не бывало, продолжила крошить овощи в салат, голодную ораву все равно кормить надо, несмотря на все мои душевные метания. Черт побери, как говорит Илья. Среди всего мысленного сумбура, копошившегося у меня в голове была только одна внятная мысль: почему такое мнение о черте? Мне попадались его изображения, я что, оборотней не видела? Ну подумаешь, застрявший в обороте, смесок козла и длиннохвостой свиньи. У кого хочешь характер испортится при такой наследственности.
Мда, Эмилия, ты просто поражаешь структурированностью мышления, молодец!
На озеро шли пешком. Как ни ныли близнецы, Хабаров наотрез отказался выгружать гидроцикл на ночь, но вот завтра с утра, если кое-кто встанет достаточно рано, чтобы погонять по озеру в безлюдье…
А сегодня мы все радостно пользуемся плавсредствами из запасов Фрола, которые только способны унести на себе.
Вечернее купание было бы волшебным, если бы не комары. Одно спасение — активные игры на воде, в которые я была втянута волей-неволей, предварительно пережив короткий стресс от раздевания.
Вот и еще один повод для сомнений. Тяге к Илье сопротивляться было подобно попытке задержать океанской прилив. Мое тело, мой разум, моя интуиция умоляли “не сглупи, не упусти, попробуй, прекрати трусить”. Легко сказать, не трусить, а мой шрам на животе? Он все еще довольно неприятный, хоть уже совсем побелел.
Зато Настасья с наслаждением демонстрировала свой новый, к моему удивлению, раздельный, психоделически яркий купальник, в котором она выглядела девочкой-девочкой, а не пацанкой.