— Что, котенок?
— Я…
Мужчина пересек гостиную, вошел в спальню, освещенную лишь лампой на столике возле кровати. Поставил меня на пол перед окном с не задернутыми портьерами. На широком подоконнике бутылка с красным вином, два бокала, две вазы, с конфетами и с фруктами, сложенное покрывало с постели.
— Ты решил меня предварительно напоить? — удивилась я.
— А ты собираешься напиться до состояния бревна? — Нордан усадил меня на покрывало, присел на край подоконника с другой стороны, разлил вино по бокалам. Подал мне один, улыбаясь лукаво, искушающе. Так, должно быть, улыбаются демоны-соблазнители своим ничего не подозревающим жертвам. — Говорила, что не боишься.
Я взяла бокал. Легкий звон столкнувшегося хрусталя, я сделала осторожный глоток. Затем другой, скрывая за бесхитростным действием растерянность, смущение. Мы снова в спальне Нордана, и он снова ведет себя не так, как я ожидала. Я думала, все произойдет сразу, а вместо этого мы сидим на подоконнике и… пьем.
За стеклом хмурый вечер превращался в темную ночь, трепетали в сумерках кроны деревьев. Я посмотрела украдкой на Нордана. Босой, из одежды брюки и небрежно накинутая расстегнутая рубашка.
— Ты не забрал свой автомобиль? — я наконец решаюсь заговорить, поддержать необременительную беседу на отвлеченную тему.
— Некогда было. Завтра надо съездить со Стюи и лишней канистрой бензина. — Мужчина переставил вазочку с конфетами ближе ко мне. — Конфеты твои.
— Благодарю. — Я взяла одну, сунула в рот целиком. Наверное, последний раз настоящий шоколад я ела в храме — мама присылала мне сладости, зная, что в трапезной не бывает толком десерта, только яблочный, персиковый или вишневый пирог дважды в неделю. — Могу я взять еще одну?
— Конечно. Тебя совсем не кормили?
Я бросила на Нордана выразительный взгляд — подчас для рабов деликатес и ломоть хлеба мягкого, свежего, душистого.
— Я имею в виду, раньше.
Во второй конфете оказался орешек.
— Кормили. Но в храме нас не баловали. Еда была простой, никаких изысков или излишеств. В пансионе тоже, только там совсем запрещались сладости. Считалось, что вредно для фигуры и для лица и что настоящая леди не должна позволять себе таких слабостей.
— Полагаю, в пансионе сильно удивились бы, узнав, сколько разных слабостей позволяют себе леди, — мужчина помолчал, наблюдая, как я выбираю следующую конфету, то ли третью, то ли уже четвертую. Как жую увлеченно, запивая вином. — Много в храме было таких, как ты?
— Одаренных? Из учениц — немного. В моей группе было пять девушек. Нас учили отдельно от обычных послушниц. Через несколько месяцев мы должны были начать подготовку к посвящению в жрицы, — я посмотрела на Нордана, лишь сейчас вспомнив. — Ты рассказал Дрэйку о… о моем даре?