— Мне… мне тоже ничего об этом неизвестно. Я… прошу прощения. — Бросив салфетку на стол, я встала, покинула торопливо столовую.
Что Дрэйк хочет найти в этих списках? И зачем братству документы, наши книги, даже вещи? Сейчас, наверное, уже и не осталось никого из одаренных Серебряной девушек, кто сохранил бы сияние. Шадору я досталась в числе последних, выбракованных другими торговцами, большинство же забрали сразу по приезду в Эллорану — непорочные девы из знаменитого храма удостоились «высокой» чести быть отправленными прямо в столицу, минуя приграничных перекупщиков. Большой невольничий рынок открывался на два дня раньше малого и, значит, всех, с сиянием и без, давно продали.
Хотя, возможно, сами одаренные братству и не нужны.
Поднявшись к себе, я включила свет, постояла немного посреди комнаты, пытаясь успокоиться, пытаясь заглушить непонятный страх. И не сразу заметила бумажку на «Лисьих сказках».
«Жду в десять вечера на том же месте, что и в прошлый раз. Можешь ничего не надевать. Хотя нет, накинь что-нибудь, нечего шататься голышом по дому».
Щеки загорелись резко, ощутимо. Кажется, вот-вот начнут пылать по-настоящему.
А я и забыла.
Память-предательница воскресила сцены непрошенные, неприличные, рождающие дрожь предвкушения. И все же есть разница между тайными мечтами о мужском прикосновении и осознанием, что это должно произойти в ближайшее время. Мама говорила, что больно только в первый раз, но новая волна страха не становится слабее от этого утверждения. Я и хочу отказаться, остаться в своей спальне, и желаю пойти, утонуть в объятиях.
Халат я накинула. Поверх короткой ночной сорочки. Не гулять же, в самом деле, обнаженной по дому? И причесывалась долго, старательно, пристальнее обычного разглядывая свое отражение в зеркале, хотя и понимала умом, что волосы неизбежно растреплются, а внешность моя теперь не столь уж и важна, по крайней мере, для Нордана. И по дому кралась воровкой, словно и не приходилось раньше пробираться тайком в спальню мужчины. Должна бы привыкнуть.
Дверь открылась прежде, чем я подняла руку для стука. Оглядевшись в последний раз, я переступила порог, окунулась в полумрак неосвещенной гостиной. Позади закрылась дверь и на моей талии сомкнулось теплое кольцо, прижало спиной к мужской груди.
— Не боишься? — жаркий шепот возле уха, поцелуй в шею.
— Нет.
— Но ты дрожишь.
— Просто я… я не привыкла к… к таким вещам.
Нордан отпустил меня и подхватил неожиданно на руки.
— Нордан! — что за странная блажь относить меня в спальню? На сей раз я могу и сама дойти!