– Тише-тише, – снова повторил первый. – В вас все еще плавает рурман. Но ничего не бойтесь, госпожа. Его действие уже исчезает. Мы дали вам снадобье, оно быстро все исправит. Вы уже должны чувствовать.
Прислушавшись к себе, я действительно ощутила, как мысли постепенно обретают четкость, и я больше не кажусь розовым кустом, который создан лишь для того, чтобы благоухать.
Кровь по венам потекла быстрее, конечности налились теплом, зрение прояснилось окончательно. Теперь я отчетливо осознавала, что лежу на чем-то упругом и ровном. Приложив титанические усилия, привстала на локте и обнаружила, что нахожусь в стеклянной беседке, в центре которой высокая кушетка красного бархата, на которой возлежу я. За стенами разномастные розовые кусты, потолок прозрачный, по лазурному небу неспешно ползут облачка.
Возникло ощущение, что я и впрямь нахожусь здесь, как роза под куполом.
– Что произошло? – наконец смогла выдавить я хриплым голосом, окончательно вспомнив, что являюсь человеком.
– Слава богам, – проговорил первый слуга, видимо более коммуникабельный из них. – Вы пришли в себя. Превращение не зашло далеко. Вы сильная.
– Где я? – спросила я, и опустив взгляд обнаружила, что одета в пышное платье с вопиюще глубоким вырезом. – Какого черта на мне это надето?! Кто меня переодел?!
Первый невзрачник испуганно заозирался и вскинул ладони.
– Тише-тише, госпожа, – громким шепотом произнес он. – Пожалуйста, не шумите. Он, наконец, отошел от вас по каким-то очень неотложным делам. Он так не хотел от вас отходить…
– Кто? – спросила я возмущенно, но тут же нашлась: – Кудесник?
Слуги синхронно кивнули, первый сказал:
– Да, господин все время проводит с вами.
Реальность быстро обретала знакомые черты, те самые, которые появились у нее после встречи с бабкой Лукерьей, в которой есть место демонам, ведьмам и параллельным мирам. Но тряхнуло меня не от этого.
– Он все время был со мной? – выдохнула я, чувствуя, как к горлу подкатывает комок. – Он что… Он извращенец? Он…
Договорить мысль не получилось, слова застряли, когда представила, что мог делать мужчина с женщиной наедине, пока та в отключке. Видимо, выражение лица у меня было таким, что слуги все поняли и первый спешно проговорил:
– Нет-нет, госпожа. Господин никогда в жизни не осмелился бы сделать с вами что-то неприличное. Он садовник. Вы для него, как удивительный цветок, который он непременно хочет иметь у себя на клумбе. И именно поэтому вы лежите здесь под стеклянным куполом в этом роскошном платье.
Смысл слов доходил с трудом, но все же смогла осознать – этот Лапидус Рембо, вовсе не Рембо. Рембо боролся за… за что-то боролся. А этот все-таки извращенец.