Винить могу лишь долю злую.
Сама судьба решила, знать,
Что счастья с милой мне не знать.
На что хотел я согласиться?
Да, видно, разум мои мутится.
Кому готов я дать коня?
Тому, кто, чести изменя,
Сам нынче счастлив и доволен.
Тому, кем был я обездолен
И разлучен с моею милой!
Нет, человеку не под силу
Добром предателю платить!
И он посмел меня просить,
Чтоб я коня дал своего
Ему для свадьбы, — каково!
Он обманул меня бесстыдно,
Да так коварно, так обидно —
Ведь завладел христопродавец
Красавицею из красавиц!
Уж я ли не служил eй верно?
И впрямь мне отплатили скверно,
Коли награды самой лучшей
Был удостоен наихудший.
Мне больше радости не знать.
Ужель коня хотел я дать?
Подлец мне перешел дорогу,
А я пошлю ему подмогу?
Нет, никогда! Но что со мной?
Ведь не ему, а ей одной
Пошлю я своего коня!
Конь ей напомнит про меня.
Как только встанет перед ней.
А я о счастье прежних дней
Навеки память сохраню.
О нет, я милой не виню
И ей останусь верным другом.
Пускай же со своим супругом
Она счастливой даже будет
И прежнюю любовь забудет...
Нет, муж-предатель не по ней:
Дела изменника черней,
Чем Каиново злодеянье!
Приходит сердце в содроганье.
Когда подумаю о милой!»
Его тоска не проходила.
Но он велел коня седлать
И княжьему гонцу отдать.
И вот гонец — с его конем! —
Обратным поспешил путем.
Гильом уврачевать не мог
Своих страданий и тревог.
Один, час от часу печальней.
Сидел в своей опочивальне.
А челяди бьл дан наказ:
Мол, если кто-либо хоть раз
Посмеет песню затянуть.
На том веревку затянуть.
Ему теперь уж не до песен, —
Стал мир его отныне тесен,
И жить безвестно, одиноко
Он будет в горести жестокой,
В печали тяжкой день за днем.
А между тем с его конем
Слуга уехал в замок тот,
Где без печалей, без забот,
На пышной свадьбе веселясь,
Сидит с гостями старый князь.
Ночь ясная уже настала.
Соседних рыцарей немало
Князь нынче усадил за стол.
Но вот и пир к концу пришел,
И строго замковому стражу
Тогда приказ был отдан княжий
Всех разбудить еще чем свет,
Чтоб к утру каждый был одет,
Чтоб конюхам не опоздать
Коней взнуздать и оседлать.
Все удалились на ночлег,
Однако не смыкает век,
Вздыхает и дрожит девица
И участи своей страшится, —
Уж тут бедняжке не до сна.
Все спит кругом. Не опит она.
Не позабылось сердце сном
И все горюет об одном,
Когда б eй волю только дать,
Не стала бы рассвета ждать.
Уехала бы княжья дочь
Куда угодно — только прочь!
Едва лишь за полночь зашло,
Но на дворе совсем светло:
Луна сияет в небесах;
А сторож дремлет на часах
(Хмелек вчерашний бродит в нем);
Открыл глаза — светло, как днем.
Подумал, — день то в самом деле.
Пора! — решил он. — Мне велели