Все рвенье к делу приложив,
Лошадку в бочку головою
Сует... Но вот уж со свечою
Идет супруг. Горя отвагой,
Расправиться готов он шпагой
С грабителем, он в гневе страшен.
И вдруг застыл он, ошарашен:
Кобыла в бочке, а не вор!
— Помилуй бог, — вскричал сеньор,
Что вижу!.. А вина моя,
Напрасно вас послушал я.
Да! Сам я, дурень, оплошал:
Я вашего дружка поймал,
Нельзя мне было отлучаться!
Теперь извольте убираться
И вы за ним! Хотя я знаю,
Что этим вас не испугаю, —
Отныне вам не жить со мной! —
Жену прогнал он с глаз долой.
И вот стоит совсем одна
На темной улице она.
Подумала — и прямиком
Направилась опять в тот дом,
Где, как известно, был готов
Для двух влюбленных верный кров.
Здесь дама милого нашла
И вместе с ним изобрела
Обман столь хитрый, что едва ли
Вы в жизни о таком слыхали.
К подружке побежав одной,
Всей статью схожей с ней самой,
Девицу дама разбудила
И упросила, умолила
Немедля отправляться в путь:
— Иди в мой дом, да не забудь —
Как только в спальню к нам войдешь,
Ты притворись, что слезы льешь,
И к моему подсядь супругу...
Прошу я, окажи услугу —
Все сделай так, как я велела!
И та пошла и с плачем села
На край супружеского ложа.
Покуда дама, с милым лежа,
Свои желанья утоляет.
Девица громко причитает,
Несчастною себя зовет,
Клянясь, что дня не проживет,
Столь оскорбленная сеньором,
Покрытая таким позором!
Сеньор то бросит взгляд суровый,
То на бок повернется снова.
Но сколько ни старался он,
К нему не возвращался сон.
Сердитый, он вскочил с постели —
Как эти вопли надоели!
Решил жену он проучить —
Избить ее, отколотить!
И, не раздумывая много,
Со шпорами на босу ногу,
Не надевая башмаков,
В одной рубахе, без штанов,
Девицу, жалобам не внемля,
Схватил он и швырнул на землю.
Он бьет ее и в грудь толкает,
За косы по полу таскает
И колет шпорами — да так,
Что, верно, в двадцати местах
Кровь у несчастной показалась.
Как в западню она попалась!
Уж даме, верно, слаще было —
Всю ночь в утехах проводила.
Сеньор же все сильней ярится,
Он над несчастною глумится,
Ругая, лупит что есть сил.
Когда же гнев его остыл,
В постель свою он снова лег,
Но и теперь уснуть не мог:
Она кричит и стонет тяжко,
Клянет судьбу свою, бедняжка.
Лежит, истерзана, бледна,
Близ ложа на полу она...
Да, обернулось все всерьез:
Ох, как ей мучиться пришлось!
От ран своих она стенает,
Вопит и к небесам взывает...
Но нет в сеньоре сожаленья,
Растет в нем пуще раздраженье,
Все пуще злит его жена.
Вот в бешенстве, как бы спьяна
Он нож отточенный схватил.
Она бежать, а он, как был.
За нею следом побежал,
На улице ее нагнал
И косы отхватил ножом,
Так понося ее притом,
Что, страха и тоски полна,