— Почему ты снимаешь одежду? Кто-нибудь может войти. Ее выражение лица было классическим, смесь удивления и любопытства. Любопытство мне понравилось.
— Интересно, что они подумают, о том, что мы собираемся делать, — я насмехался, наслаждаясь недоумением, которое заполнило ее глаза.
— Ничего. Что не так с тобой? — огрызнулась она.
Я засмеялся.
Я, безусловно, предпочел бы оказаться при других обстоятельствах с ней в этой комнате, желательно обнаженной, стоящей на четвереньках, и я пожирающий ее прекрасную задницу, но я бы оставил эту фантазию на другой день.
— Ничего. Я подражал ее тону и отодвинул мягкий белый хлопок моей рубашки, чтобы она могла увидеть татуировку, закрывающую огнестрельную рану, которая почти унесла мою жизнь. — Это то, что я хотел тебе показать.
Я указал на соответствующую татуировку, и мне понравилось, что ее глаза сканировали массу мышц рядом с ней на моем животе, желая заполнить ее прекрасный взгляд.
— Ты показываешь мне татуировку? Она необычная. Ее взгляд поднялся, чтобы встретиться с моим.
Татуировка была необычной: верхняя часть лица женщины над моей правой грудью с крыльями вместо ресниц. Я предположил, что она уникальная, но более глубокий взгляд показывал гораздо больше и рассказывал саму историю.
— Нет, я показываю тебе пулевое ранение. Художник-татуировщик проделал безупречную работу, прикрыв рану глазом. Когда я указал на рану, губы Амелии от удивления раздвинулись, и она встала, чтобы приблизиться и лучше рассмотреть.
— Что произошло? Это было близко к твоему сердцу.
Действительно близко к моему сердцу.
— Взял пулю за своего брата.
Она смотрела на меня так, словно не знала, что сказать. — О Боже.
Это был день, о котором я не хотел думать, но это было частью меня. Клавдий путался с неправильными людьми. Мы вели дела вдвоем, как дуэт, но в то время он взял дела в свои руки и не хотел привлекать меня. В результате Сальваторе убил своего друга. Я пошел за ним и взял пулю, которая убила бы его.
— Это достойно, — сказала она едва слышно.
Я уже собирался ответить, когда она потянулась и коснулась края татуировки, пальцы скользили по глазу, заставляя мою кожу покалывать.
Я смотрел на нее с восхищением, становясь все более очарованным, когда она смотрела на меня. Защитное выражение ее глаз упало на несколько секунд, когда она коснулась меня, но затем оно вернулось, и она отступила.
— Верь, что твой друг выживет, — поощрял я. — Иногда это все, что мы можем сделать, но этого достаточно.
Она сжала губы и выглядела более спокойной, хотя все еще немного раздраженной. — Я буду стараться.