– Ты даже не хочешь остаться на чай? – тихо спрашивает девушка справа.
– Я думала, что ты воспитанный! – говорит другая слева.
– Вы серьезно? – Слава стискивает зубы, силясь не зарычать от негодования.
Он дергается, но веревки стягиваются слишком туго. Запястья и шею жжет, словно по ним прошлись крапивой.
– Отпустите меня. Сейчас же.
– Нет-нет, красавчик. Ты будешь сидеть здесь, пока я не захочу отпустить тебя. А я не захочу, потому что мне нравятся красавчики.
– Бешеная стерва! – у него перехватывает дыхание, когда веревка на шее натягивается.
– Юда, что ты делаешь?! Перестань! – голос справа становится громче.
– Заткнись, Вила!
«Что эти две ненормальные себе позволяют?!» – Слава видит перед глазами красные круги и выдыхает: из горла вырывается сдавленный стон.
– Отпусти сейчас же! – прикрикивает Вила. Веревки ослабевают. Слава жадно вдыхает ртом воздух. – Если ты так и будешь себя вести, я за себя не отвечаю!
– Эй, спокойнее, сестренка, – нервный смешок слева сменяется на ядовитое шипение: – Или ты уже забыла, кто здесь старшая?!
Звук оплеухи, вскрик справа. Становится так тихо, что Славе кажется, будто он в кошмаре. В очень странном кошмаре, от которого почему-то не может проснуться.
– Видишь? Даже он молчит. Поэтому заткнись и делай, как тебе говорят.
«Значит…злая это Юда…а другая – Вила, – думает Слава. По его виску стекает пот. – Кем бы они ни были, по голосу они ничем не отличаются от обычных девчонок…может, пьяные пранкерши? Тогда мне нужно подыграть им, чтобы развязать узлы».
– Эй…девчонки, – зовет он, кашлянув. Когда они не отвечают, продолжает: – Можете ослабить веревки? Сильно натирает кожу. Я никуда не сбегу.
Слава ощущает дыхание на своей шее и едва сдерживает отвращение.
– С чего бы нам тебя слушать? Ты ведь мужчина: захочешь – схитришь и убежишь. Мы больше на такое не попадемся.
«Ага, значит, им чем-то не угодили парни…»
– Слушай, – Слава сглатывает, – Юда, – он замолкает, чтобы оценить реакцию на слух. Никто не кричит и не бьет его, значит, правильно запомнил. – Юда, я не люблю боль. Боль никто не любит.
– Давай же, – шепчет Вила, – чего ты тянешь?
– Ну…ладно. Только потому, что сестра так сказала, – нехотя соглашается Юда, и Слава чувствует, как веревки на шее и теле ослабевают.
* * *
Русалку встретили пустующий постоялый двор и широко раскрытые ворота замка. Она прошла в них и очутилась в тронном зале. Стол, который еще недавно сиял от чистоты, теперь занесло листьями, сухими ветками и паутиной.
– Проходи, дитя, – сказала Ягиня.
Она сидела на троне, закинув ногу на ногу через подлокотник. Ей совсем не было холодно, как и Русалке.