— Дуб замолчал, — отвечает Ученый. — И больше не поет нам с Маришкой песни.
— А где сама Маришка?
— Долгая история… для того, чтобы услышать ее, тебе придется остаться с нами.
— Я готова, — говорит Кикимора, — взамен ты поможешь мне разбудить дуб.
— Это будет непросто, — отвечает кот, соскакивая на землю. — Если его листья опадут, мы потеряем голос леса навсегда. Либо нам придется принести определенные жертвы.
— Если это поможет спасти Залесье, я приму удар на себя, — сказала Кикимора.
* * *
Иван вышел из замка вслед за Лешим. Тот подошел к привязанному Буяну.
— Славный ты конь, Буян. Столько всего повидал, о брате моем заботился, — сказал Леший.
В ответ Буян подставил под его морщинистую руку широкую морду.
— Я оставлю его тебе, — сказал Иван.
На нем были легкие доспехи из колдовского вьюнка: кольчуга из плотных зеленых стеблей, наручи и наплечники из крупных бело-розовых лепестков. На ногах царевича красовались сапоги из подорожника, скрепленного толстыми ветками. Веревка из мха подпоясывала его стан.
— Если бы ты не был царем Густой рощи, я бы не поверил, что эти… цветочки могут быть столь удобными и надежными.
— Я даю тебе свое слово, — ответил Леший. — Эти доспехи — лучшие и единственные.
— Но бывали ли они в сражениях?
— Однажды, — Леший подошел к Ивану и дотронулся пальцем до небольшой вмятины под сердцем. — Я мог бы погибнуть, если бы не магия, что хранят эти вьюнки. Таких доспехов больше нет. Смотри, не снимай их.
— Что будет, если я все же сниму их?
— Магия вьюнков не сможет защитить тебя, если не будет соединена с твоими сердцем и разумом. Используй ее мудро.
Иван кивнул, повернул голову и посмотрел на серого волка. Из-за того, что их зрение было связано, сейчас царевич видел самого себя глазами проводника.
— Идем, волк. Нам многое нужно сделать, — проверив ножны и убедившись, что меч на месте, Иван взглянул на Лешего. — Бывай, царь. Спасибо, что принял, но челом бить в благодарность не буду.
— И не надо, — ответил царь. — Лучшее, что ты можешь сделать для меня и Залесья — усмирить Лихо.
— Так я и поступлю, — сказал Иван, повернулся и они с волком отправились в сердце Залесья.
* * *
Я таскаю проклятые монеты в проем — подниматься каждый раз все труднее. Я протискиваюсь в тоннель, добираюсь до пруда и швыряю в его дно монеты. Возвращаюсь, набираю горсть золота и снова по кругу.
— Я больше не могу, — говорю я леди-колодец, усаживаясь на хвост. — Этим монетам нет конца.
— У всего есть начало, как и конец, — отвечает она. — Даже у меня.
— Но ты-то точно не сможешь умереть от старости или голода. Колодцу нет дела до людских бед, — говорю я.