Может, именно поэтому мне так нравятся объятия дракона, как бы нелепо это ни казалось. Меня лишили право контроля. Все, что я должна делать, — спать и позволить кому-то другому разбираться во всем самому.
Даже если это — дракон.
После секундного колебания я расслабляюсь, прижавшись к нему, и закрываю глаза. По крайней мере, он теплый. Моя рука касается огромного когтя, и я вспоминаю, насколько он большой и страшный. Как одно неверное движение может разорвать меня на части. Возможно, обнимашки с драконом все-таки не самая удачная затея. Я немного нервничаю, когда устраиваюсь в своей «кровати». Мне, конечно, не заснуть. Слишком уж мне страшно. Но, по крайней мере, мне будет тепло.
И все же, в тот самый миг, когда закрываю глаза, я погружаюсь в сон.
КЭЙЛ
Я едва смею дышать, когда Клау-да расслабляется, прижавшись ко мне, и ритм ее дыхания выравнивается, по мере погружения ее в сон. Требуются все мои внутренние силы, чтобы не зарыться носом в мягкое облако ее волос и не вдохнуть ее запах. Держать ее здесь, прижавшейся ко мне, кажется величайшим из даров. Ощущая ее руку на моих чешуях, мой разум проясняется, он больше не затуманен безумием. Подобное было так давно, и я должен поблагодарить ее за это.
Моя Клау-да. Моя пара.
Ей еще предстоит сразиться в битве за привилегию спаривания. На мой взгляд, ей еще не приходилось бороться ни в одном, что подтверждает мои подозрения. Это делает ее более уязвимой, а это означает, что я должен быть более бдительным в своей миссии, чтобы обеспечить ее безопасность. И еще она не может говорить со мной своим разумом. Я несколько раз обращался к ней, даже тогда, когда мы находились близко друг к другу, и ничего не добился в ответ. Будь она драконшей, мой разум мог бы коснуться ее, и мы могли бы общаться мыслями.
Но если бы она была драконшей, она была бы такой же безумной, как и все остальные из моего народа. Ее подсознание было бы поглощено яростью и тьмой. Я счастлив, что она — другая.
Больше всего на свете я жажду заявить на нее права, забрать ее себе. Я не хочу ничего больше, чем обратиться в свою двуногустую форму и обвиться вокруг нее, как того сделал бы мужчина из пары. Сжать ее в объятиях и погрузить свой член в ее теплое, изнывающее от желания влагалище. Но я не могу. Еще не могу, не в то время, пока она еще так боится меня. Я не прикоснусь к ней до тех пор, пока она этого не воспримет с радостью. А пока я согласен и на маленькие радости. То, что она так спокойно спит, прижавшись ко мне, вызывает глубокое удовлетворение. Я уж подумал, что сойду с ума, когда она сбежала, и в тот момент я чуть снова не сломался. Я чуть не сломался во второй раз, когда она повисла с края того странного утеса, но мне удалось благополучно вернуть ее обратно. Вспомнив тот ужас, мои когти затягиваются вокруг нее. Я оказался на грани потерять ее сразу после того, как нашел.