– Ты прав и в другом. Я дура! И про пролежни я прекрасно знаю и про всё остальное. У меня мама полгода с постели не вставала. Прости меня, мне неудобно, что я тут наговорила тебе.
– И трусы, если хочешь знать, и всё твоё бельё стирала ещё Амалия. Она и мне постирала.
Зря он это сказал.
– Где она? Что с ней случилось? Не мучь ты уже меня. Рассказывай!
Стас заткнулся, раздумывая: перенести разговор на завтра или наврать с три короба сейчас. Правду он не собирался говорить ни под каким соусом. Меньше знаешь – быстрее поправляешься. Не хватало ещё, чтобы впечатлительная девушка зациклилась на всех этих смертях своих друзей.
– Нечего рассказывать, – рванул с места в карьер парень. – Не знаю я, что с ними случилось. Я тоже целый день лежал больной. Амалия за нами ухаживала. А девчонки с Винсом так и не вернулись.
Стас был убеждён – в данном случае даже полуправда, лучше жестокой правды. Пока у девушки есть хоть призрачная надежда, что ребята живы, она будет выздоравливать. Так ему, по крайней мере, казалось в этот момент.
– Хорошо. Амалия где?
– Не знаю. У меня ещё не было сил вставать. Смотрю, а её нет. Она взяла пистолет. Наверно пошла их искать.
Зачем он соврал про пистолет? Это был уже полный перебор. Но слово не воробей. Вылетело – обратно не вернёшь. Как часто мы делаем глупости! Маленькие или большие. Безобидные или не очень. Но глупости. И если в обычной жизни это иногда сходит нам с рук, то оказавшись один на один с реалиями дикой природы, глупость к нам чаще всего возвращается болезненным бумерангом.
– Слава, сколько мы уже здесь?
– Двадцать четыре дня.
– Сколько? – удивилась девушка. – Двадцать четыре?
Она замотала головой:
– Бедная моя мама. А бабушка, наверное, уже с ума сошла. Как же это столько времени прошло?
Она в недоумении посмотрела на Стаса. Тот в ответ только пожал плечами. До девушки стало доходить, что она болела не один и не два дня:
– Сколько я была без сознания?
– Ровно семь суток. С пятого по двенадцатое.
– Семь суток? – её удивлению не было предела. – Господи! И все семь суток ты за мной ухаживал?
– Ты бы что делала? Заткнула нос и стеснялась меня раздеть?
Она помолчала, что-то раздумывая:
– Хорошо, раз ты решил меня купать – купай. Только я сначала бельё надену.
– Оно же намокнет.
– На ночь сниму. Где мои вещи?
Стас снял с полки стопку уложенных Амалией Сониных вещей.
– Отвернись. Нет! Лучше иди в моечное отделение.
Стас вышел и через некоторое время услышал:
– Эй! Помоги!
Он открыл дверь. Девушка сидела на лавке в трусиках и пыталась застегнуть на спине бюстгальтер: