– Жаль, как-то же надо время убить.
– Давай лучше поговорим о кино или вон, хотя бы о мальчиках, – она кивнула на меня.
– Фи! Чего о нём говорить? Он и так перед нами прозрачен, как рыбка в банке.
Я ухмыльнулся и покрутил головой – как быстро женщины ставят штамп:
– Там внизу лежит искорёженный джип со сгоревшим в нём Сашкой. Мы практически голые в этой жуткой пустыне с её фантастическими суточными перепадами температуры. У нас нет ни еды, ни воды, никто не знает где мы. Мы этого и сами не знаем. Вдобавок под ногами ползают страшно ядовитые аспиды. Но если двум женщинам суждено было встретиться даже в таких жутких условиях – то почему бы не потрепаться о мужиках? Что скажешь – красава!
– Ой, ой, ой! Вот только не надо включать ваш гендерный эгоцентризм. Видали мы мужиков: ни рыба, ни мясо. И каждый готов примазаться к кошельку женской особи.
– И не только женской.
– Что? – не поняла она мой последний выпад.
– Ничего. Это я так, для полноты картинки. Просто хочу сказать, что альфонсы, паразиты, рыбы прилипалы и т.д. – это особи без явных гендерных признаков. Они бывают любого пола. Могу только сказать: жаль, но ты сама в этом виновата.
– В чём это я виновата?
– Виновата в том, что заводишь романы с пустышками. Значит, ты не лучше их. Или настолько глупа, что не можешь разобраться в сущности приближённого к тебе человека.
– А ты значит, не такой?
– Я сроду самого себя ни с кем не обсуждал. С чего ты взяла, что тебе это позволено? Ты мне кто?
– Никто! Нет – это ты «господин Никто» и звать тебя «Никак».
– Почему ты каждый раз нарываешься на грубость?
– Я нарываюсь? Да у тебя самого изо рта только дерьмо лезет.
– Жаль, что ты женщина.
– «Жаль»? А то, что? Ты бы меня ударил? На словах с бабами вы все герои. Ну? Что молчишь? Нечем крыть?
– Ша! – вновь взвыла Сухарецкая. – Вы меня уже достали! Согласна! Я согласна! Давайте разговаривать о социализме, коммунизме, капитализме, феодализме или любом другом «изме». Только бы не слушать вашу грызню.
– Не надо ни о каком «изме» – идиотизме, ради бога, – сказал я покровительственно значимым слогом. – Не до того сейчас. Пока вы здесь трепались ни о чём, ваш никчемный «прилипала к женскому кошельку» работал.
– Что-о-о? – пренебрежительно выдавила из себя Виола. – Работничек! Уж не перегрелся ли ты на жарком казахском солнце?
Пока они болтали, а солнце всходило всё выше и выше, я подбирал наиболее веские аргументы для нашего отступления к шоссе. Но в какой-то момент мой глаз заметил небольшой проблеск. Что это такое – понять было трудно. Источник находился где-то в пустыне, в той стороне, куда уползал овраг, на краю которого мы расположились. Сияние было слабым, но по мере подъёма солнца над горизонтом, оно, как мне показалось, усиливалось. Я подошёл вплотную к Сухарецкой: