– Марина Юрьевна, вы тоже это видите. Или у меня глюки?
– Да, что-то блестит, – согласилась она, глядя по направлению моей руки. – Может, машина?
– Возможно. Но в таком случае, она стоит – отблеск не мигает.
Мы все уставились в сторону источника сияния, пытаясь рассмотреть что-то позитивное для нас. Но уже через пару минут солнечный зайчик стал таять и в конце концов потух окончательно. Виола громко выпустила воздух из надутых щёк:
– Наверное какой-то блуждающий по степи казах разбил бутылку с кумысом, а мы, как дураки, стоим и пялимся.
– Может быть, Солнце моё, ты и права. Но я бы всё же проверила.
– Всё бросим и попрёмся неизвестно куда? – возмутилась «Солнце моё».
– Почему бы и нет?
– Марина Юрьевна! – предложение Сухарецкой явно не понравилось девушке. – Я на каблуках и десяти метров по этим булыжникам не пройду. А что, если спасатели приедут, а нас нет? Это нормально?
– Вот ты и оставайся, а мы с Федей прогуляемся. У нас и обувка подходящая, – бывалая помощница режиссёра указала на мои подпаленные огнём кроссовки и на свои ботиночки на мягкой платформе.
– Надо было думать куда тебя пригласили, – я для полноты восприятия своего месседжа постучал кулаком по голове. – Мы же не бал Золушки поехали снимать и не фильм про панельных проституток.
– Да заткнись ты! – обладательница туфель на высоких каблуках явно психанула. – Я не с тобой разговариваю. Марина Юрьевна, пусть этот типчик сам туда топает. Он всё же мужчина. Нам-то зачем туда переться?
– О! И про мужчину сразу вспомнила. Ещё пять минут назад она сильную половину человечества ни во что не ставила. Что – жизнь заставит, не так раскорячишься? – вставил я цитату из популярного фильма.
– Марина Юрьевна, уймите этого урода! Или я сама за себя не ручаюсь!
– «Марина Юрьевна, уймите»! – передразнил я красотку в розовом костюме. – «Я сама за себя не ручаюсь». А то я сейчас как зареву, как убегу в ту степь! – язва из меня, так и пёрла, сам не знаю почему. – А, может, в эту, – для наглядности я показал направления.
Виола не удержалась и попыталась ударить меня своими сжатыми в кулак пальчиками, украшенными художественным маникюром. Но я был начеку и перехватил её руку, а затем и вторую, когда она попыталась продублировать удар первой. Мы стояли, упёршись друг в друга взглядами: она сурово сердитым, я издевательски весёлым. Мои ладони сжали её узкие запястья с силой, достаточной для того, чтобы девушке стало больно. Именно поэтому она задёргалась, пытаясь вырваться из захватов:
– Отпусти. Лучше по-хорошему отпусти!
Сухарецкая тут же пришла к ней на помощь: