– Красиво, чёрт возьми. И ветерок обдувает. Блаженство. Кайф… Смотри! На дне этой впадины озеро.
Я присмотрелся. В том месте, куда она показывала, не было водоёма. Это перегретый на солнце воздух создавал иллюзию.
– Это мираж. Полюбовалась? Уходим.
– Куда? Куда ты меня тащишь?
– Раз мы стоим здесь, значит скважина в противоположном направлении.
Она упиралась, как могла. Мне с трудом удалось сдвинуть её с места.
– С чего ты взял, что она в противоположном направлении?
С одной стороны, хорошо, что она стала соображать. С другой, наши споры могут забрать последние силы.
– Все расчёты указывают на это, – спокойно возразил я.
– Расчё-ё-ёты, – скептически протянула она. – Твои расчёты тебя сюда и привели. Если бы ты правильно рассчитывал, мы бы уже три дня назад вышли на шоссе.
Ы-ы-ы, помирает уже, а всё на рожон лезет. Её амбиции родились раньше её. Я постарался промолчать и сгладить взаимное неприятие, но всё же не вытерпел:
– Если бы ты не капризничала и сразу пошла со мной тогда утром, когда я пошёл один, то мы бы дошли до шоссе ещё до наступления темноты. И пыльная буря, которая сбила нас с пути, не успела бы помешать.
– Эх, Федька, у тебя всегда другие виноваты. Жаль зеркала нет.
– Причём здесь зеркало?
– А нечего на него пенять, когда рожа крива.
Господи, как я не люблю бесконечный словесный бред этих бесполезных перепалок. Сколько мы в них теряем времени, сил и чести! Нет, Федя, не вступай в этот бой без правил и без победителей. Уважай себя. И я не ответил. Только спросил:
– Ну что: пойдём к скважине или здесь умирать ляжем?
Звучало это многозначительно, но абсолютно верно. Не знаю, что Виола подумала в тот момент, и как поняла мои слова. Но она согласилась:
– Пойдём. Хотя погоди, дай в последний раз посмотрю на эту красоту.
Она развернулась в сторону котловины и приложила ко лбу руку, как делает Илья Муромец на известной картине Васнецова. Я не стал ей мешать: пусть насладится. На душе было противно, неотвратимо противно. Плохие предчувствия выгрызали сердце по кусочку. Так пусть она порадуется хорошему виду. Марсианскому виду. Я не могу ей это запретить. Но в следующий момент Виола негромко воскликнула:
– О! Смотри! На другом берегу впадины город!
Я улыбнулся: в таком состоянии все миражи мира твои. Но всё же посмотрел. Чёрт, а ведь она права – там город. Да не просто какой-нибудь кишлак или даже районный центр – настоящий город. С небоскрёбами и домами пониже. Если бы я не видел фотографии новой казахской столицы, то просто бы усмехнулся. Какие небоскрёбы? Вы в своём уме? Но Астана же высится! Поэтому, кто его знает? Может, они понастроили небоскрёбов и в других городах. Хотя перед выездом я изучил карту Западного Казахстана, но вспомнить наличие хоть какого-нибудь крупного населённого пункта в этом районе так и не смог. А зачем вспоминать? Вот он, город, как на ладони! До него от силы километров десять. Мы должны дойти. Умереть на окраине такого большого города – стыдно. Чёрта с два! Мы дойдём. Я был уверен, что дойдём.