Нахмурившись, я заставила больную голову со скрипом вспоминать всё, что вчера произошло. Вспоминалось почему-то урывками. Помню, что раэр меня нагло обманывал, используя иллюзии, помню вкусное вино, какие-то маленькие закусочки и бутербродик, который на меня смотрел. Потом ещё был сам раэр, только находился он как-то очень близко… Больше ничего не вспомнилось.
— Не просилась, — отозвалась я не очень уверенно, продолжая хмуриться в попытках вспомнить этот ужасный момент.
Кинув на меня ещё один смеющийся взгляд, Йэхар пришёл к каким-то только ему понятным выводам и ехидненько протянул:
— Ещё как просилась, сама на меня заползла и заставляла в комнату нести.
Откровенно опешив от подобного, я не нашлась, что возразить. Поэтому добрую часть пути мы прошли в молчании. Пересекли коридор, в котором наши комнаты были, подошли к неосновной лестнице и даже начали по ней вниз спускаться, причём мне этот путь был не знаком.
— Да я не могла, — решила я в конце концов.
Йэхар попытался сдержать улыбку, но в итоге оставил все попытки и улыбнулся широко и нагло. Именно таким тоном, совершенно наглым, он и заявил:
— Ты не только могла, ты ещё и стала! Я пытался образумить тебя, но ты прибегла к запрещённым методам.
Вспомнились известные мне запрещённые методы… Медленно бледнея, я испуганно прошептала:
— К каким?
Не взирая на мой немаленький вес, мужчина без каких-либо трудностей приподнял меня ещё выше, прикоснулся губами к моей щеке и громко прошептал на самое ухо:
— К соблазнению!
Вздрогнула всем телом, со смесью страха и неверия глядя на того, кто продолжил невозмутимый спуск по какой-то очень длинной лестнице.
И я молчала всё то время, пока мы не спустились, и дальше я бы тоже помолчала, но тут раэр весело поинтересовался:
— Опять будешь уверять, что ты не могла?
— Да нет, могла, — задумчиво ответила ему, всё ещё пытаясь вспомнить, что же вчера вечером произошло.
И совсем не поняла, почему мы вдруг остановились. Йэхар просто шёл, а потом вдруг резко замер, с откровенно нехорошим прищуром глядя на меня сверху вниз.
— Повтори-ка, — попросил он, но тон его настаивал совершенно на ином.
Мой недоумевающий взгляд был встречен практически яростью.
Подумав и прокрутив разговор в голове ещё раз, я пришла к выводу, что не понимаю совершенно ничего.
— Слушайте, — вздохнула устало и мгновенно скривилась от боли, пронзившей висок. Подождав, пока болезненная пульсация пройдёт, осторожно приоткрыла глаза и спросила: — Куда мы идём? И… — мой взгляд внезапно зацепился за что-то… очень странное.
Странное и малыми местами тёмное, но большими местами прозрачное… и это что-то странное, короткое и откровенно жуткое почему-то было на мне.