– Понимаешь, Джок тоже хочет в конкурсе участвовать. Но он танцует… ммм… необычно. Нет, на самом деле очень хорошо, только необычно. Нам нужно мнение зрителей. Понравится им или нет. Раз ты собралась смотреть конкурс, ты тоже зритель. Ты ведь голосовать намерена?
– Он? – изумлению Ми Ран нет предела. – Он хочет стать айдолом? А я с ним запросто разговаривала? – похоже в глазах девушки это еще круче и страшнее, чем беседовать с иностранцем. –А как вы узнали? Вы смогли с ним поговорить? Разобрались, на каком языке он разговаривает?
– Разобрались, – не моргнув глазом врет Сан У. – Но вообще-то, это редкий язык. Ему нужны сопровождающие. Поэтому мы намерены участвовать в конкурсе вместе с ним.
– Вы собираетесь на конкурс NEKA ENTERTAINMENT?!!
Кажется Ли Ми Ран сейчас потеряет дар речи или упадет в обморок. Она смотрит на бывших одноклассников такими глазами, как будто они уже выиграли все призы и стали звездами. Непосредственный Джи Су снова смущается и пытается спрятаться за Сан У. Девочка робко спрашивает:
– А можно вам помогать? Чем-нибудь?
– Можно, – охотно разрешает Сан У. – Нужно помочь Джоку определится со стилем танца.
Так и начался для Данилы квест номер два. Квест «Станцуй всем, кто пожелает на тебя посмотреть».
Вопреки ожиданиям белобрысого россиянина, с ним не стали беседовать на очередном непонятном языке. Вместо этого его завели во внутренний дворик, где с помощью знакомой пантомимы стали просить станцевать. Еще раз? Данила удивился. Удивился, но просьбу выполнил. Только убрал наиболее травмоопасные элементы, все же дворик, даже качественно вымощенный, это не то же самое, что пол в танцзале.
После танца аборигены, все втроем, вновь стали что-то бурно обсуждать, сначала между собой, потом по телефону. Вернее по телефонам, потому как звонили и Джи Су, и Ли Ми Ран, и не по одному разу. После этого девушка убежала в дом и буквально через пару минут вылетела обратно в другой одежде. Местные музыканты дали понять Джоку, чтобы он следовал за ней, а сами куда-то слиняли. Проводив парней взглядом, Ли Ми Ран поманила Данилу за собой и уверенно повела иноземца по узким улочкам. Они долго петляли между домов, поднимались и спускались по каменным лесенкам, зажатым между заборами, и в итоге вышли к очередному дому за высоким забором. Возле ворот их уже поджидали исчезнувшие музыканты с мопедами. Похоже, за мопедами они и отлучались.
После короткого разговора с хозяйкой дома, женщиной средних лет, Данилу завели во дворик и снова стали просить танцевать. После танцев и очередных обсуждений посадили на мопед, и компания в составе четырех человек поехала дальше, на этот раз в небольшой ресторанчик, где Данила вновь танцевал. И далее, и далее. Они переезжали с места на место и Данила танцевал. Иногда во двориках частных домов, иногда в ресторанчиках, а несколько раз на спортивных площадках. Зрителями чаще всего были девочки или женщины самого разного возраста, но иногда и парни, а один раз старенький дед. Если в ресторанчиках были посетители, они присоединялись к главному зрителю, ради которого Данилу, судя по всему, и просили исполнить свой номер, и подбадривали танцора радостными возгласами. Скоро у Данилы начало рябить в глазах, а длинная череда смотрящих на него незнакомцев стала сливаться в одно аморфное существо. К середине этого танцевального марафона Данила стал напоминать самому себе дрессированного медведя, которого мужик водит по ярмарке. А к концу трудового дня, глубоким вечером, он уже передвигал ноги с некоторым трудом, несмотря на то, что давно убрал из танца все слишком сложные элементы, а с места на место его перевозили на мопеде. Хорошо еще что кормили. Причем кормили несколько раз, но каждый раз совсем понемногу. Аборигены явно хорошо знали, что на сытый желудок танцевать плохо, и не желали выводить из строя своего танцевального медведя.