Артефакт.
Дамиан все время называл меня артефактом. Говорил, шептал, смеялся, что станет непобедимым с моей помощью, но для этого я должна, обязана полюбить его. Он сумасшедший — я поняла это за прошедшие часы. Не может человек, обладающий ясным разумом, верить в такой бред. Не бывает такого, чтобы живой человек являлся артефактом. Силу можно заключить только в предмет, но не в живую плоть. А я… Я стала заложницей безумца. Его второй супругой.
Кто бы сказал мне раньше, что титул Неож и Неожские земли издавна принадлежали королевской семье Шагдараха. Еще не будучи его супругой, я уже носила одно из имен его рода. Он все продумал заранее. Уже тогда знал, какую судьбу для меня уготовил. Зачем? Теперь я нашла ответ, что скрывался в его сумасшествии, в его вере в то, что я усилю его дар.
Мне не давала покоя та девушка, которую я видела в стеклянном гробу. Я была слишком сильно похожа на нее и хоть и не хотела, но связывала ее смерть с Дамианом. Возможно, он тоже считал ее артефактом, и именно это ее и погубило. Меня ждала та же участь — я чувствовала это, но сейчас противостоять ему была не в состоянии.
— Вылечи себя! — нависал он надо мной, схватив за плечи. — Вылечи! Ты ведь можешь!
Я не отвечала. Не смотрела на него, по-прежнему глядя в потолок. Я была не здесь. Тело — возможно, но не душа. Он тряс меня за плечи, кричал, но ничего не добился.
— Пожалуйста, вылечи себя… — крепко обнимал он меня, укачивая в своих руках.
Дверь в спальню распахнулась без стука. Я слышала тяжелые шаги, но не видела вошедшего визитера. Только его голос выдавал в нем человека, наделенного властью и не привыкшего к отказам:
— Сын мой, что происходит? О твоем поспешном браке уже известно по всей империи, а ты прячешь супругу зде…
Бывший король Шагдараха не договорил. Сорвав покрывало, он в тот же миг набросил его на меня, но Дамиана рядом уже не было. С каким-то неправильным, ужасающим меня саму удовлетворением я смотрела на то, как чужая Тьма удерживает императора за шкирку, словно мальчишку. Выкинув сына из спальни, пожилой мужчина одарил меня многообещающим взглядом, в котором скрывались и сожаление, и жалость, и решимость.
— Я позову сейчас свою супругу. Позволь ей осмотреть тебя, — расслышала я, прежде чем все-таки провалиться во Тьму.
Меня звала мама. Она улыбалась мне, гладила меня по волосам, снова заплетала косы. Я видела свет. Так много света вокруг, что излучал ее целительский дар. Я купалась в нем, ластилась в ее объятиях и не могла надышаться ею.
— Вот так. Вот так, моя милая. Какая красивая девочка. Давай откроем глазки? — услышала я, послушно приоткрывая веки.