«Они этого не сделали, - сказал Чи. - Хайхок солгал. Они не встречались до Ейбичаи.
"Уверен?" - спросил Лиафорн.
«Я наблюдал за их встречей», - сказал Чи. "Я уверен."
Родни поднял руку. "Друзья, я пошел
и должен кое-что сделать. Фактически, два или три дела. Я собирался вернуться в офис около часа назад. Я вернусь." Он соскользнул со стола и исчез в коридоре.
«У каждого эффекта есть своя причина», - сказал Лиапхорн Чи. «Иногда, может быть, звезда просто падает наугад. Но я не верю в случайность. У группы Сантильянес была чертовски хорошая причина преследовать Хайхока. Что это было?"
«Я не знаю, - сказал Чи. - Все, что я знаю о группе Сантильянес, это то, что я пару раз видел Bad Hands. Я попал сюда совершенно другим маршрутом. И у меня под другой вопрос. Он сидел на столе, где сидел Родни, размышляя, решая, как объяснить это предчувствие, эту догадку, которая доставляла ему беспокойство.
«Я все время вспоминаю Хайхока в Yeibichai, - сказал Чи. «Мне было любопытно о нем, поэтому я наблюдал за ним, стоя немного в стороне, где я мог видеть его лицо. Он был холоден…» Он засмеялся и взглянул на Лиафорна. «Конечно, ему было холодно. Всем холодно во время ночного пения, но он был холоднее, чем большинство из нас, потому что, знаете ли, если вы приехали с Востока, вы думаете, что в пустынной стране должно быть жарко, поэтому он не был одет как мы. Только что был в кожаной куртке. Во всяком случае, он дрожал ". Чи остановился. Зачем он все это рассказывал Липхорну? Хайхок стоит, дрожа от холода, обнимая себя, ветер развевает пыль по танцевальной площадке вокруг его лодыжек, колеблющийся свет костров окрашивает его лицо в красный цвет. Выражение его лица было восторженным, и Чи заметил, что его губы шевелятся. Хайхок пел про себя. Агнес Цози стояла на одеяле, расстеленном на утрамбованной земле, перед хоганом с лекарствами, которого сопровождали хатаали. Говорящий Бог, Горбатый Бог и Спринклер медленно и величественно приближались. Чи подошел ближе, достаточно близко, чтобы услышать, что пел Хайхок. «Он шевелится. Он шевелится. Он шевелится. Он шевелится», - пел Хайхок. «Теперь в старости скитаясь, он шевелится». Это были слова из «Песни пробуждения», которую хатаали должны были петь в первую полночь церемонии, вызывая дух в маске из космического сна, чтобы тот принял свое участие в ритуале. Он вспомнил, как во время пения Хайхок заметил, что, хотя некоторые слова были неправильными, выражение лица мужчины было глубоко почтительным.
Теперь он заметил, что на лице Лиафорна было недоумение. «Он был холоден, - сказал Лиафорн. - Да, но ты не высказал своего мнения».