Казалось, мир рухнул. Мир стал другим. И в нем больше не было моей Лики, той, что целовала меня шершавыми губами и прижималась острыми грудками. А была невероятно красивая, знающая себе цену Анжелика, научившаяся сантиметром отмерять чувства и ставить ценники на свои прелести.
Что мог дать этой Анжелике сирота, воспитанный бабушкой?
И я тогда слетел с катушек. Поклялся, что настанет день, и Лика пожалеет. Приползёт на коленях. И тогда я припомню ей слова, брошенные мне в лицо, скажу холодно: «Прости» - и пройду мимо.
Пусть я ничего не имел за душой, кроме бурлящей ярости, молодого сильного тела, азарта да сумасшедшей самоотдачи. Мне и этого хватило. Жизнь покатилась огромным шаром, завертелась огненным колесом.
Я стал участвовать в подпольных боях без правил. Первые деньги, которые тогда казались баснословными. И эти будоражащие кровь крики толпы, скандирующей моё имя:
Алекс Берг! Алекс Берг! Айсберг!
Воин, развлекающий толпу в смертельных поединках. Гладиатор, рождённый драться. И как тысячи лет назад: красиво убить или красиво умереть - у меня не было другого пути.
Встряхиваю головой, отгоняя воспоминания. Прядь снова падает на глаза. Глотком выпиваю оставшийся коньяк и иду в душ.
Люблю контрастную воду. То холодную, то горячую. Сердце стучит ровно, а когда в очередной раз ледяная струя бьёт в грудь, я невольно вспоминаю Викины острые соски. Член в сотый раз за день судорожно дёргается на её имя и невольно восстаёт.
Я проигрываю битву с собственным телом.
Настраиваю душ, подставляю бока под тёплые капли и зажимаю «друга» в кулаке. Провожу большим пальцем по головке, криво усмехаюсь, ловя губами воду. Дожился — передёргивать в душе. Но сейчас ничего другого и не хочется. Только движения руки вверх-вниз и яркие картинки- вспышки перед закрытыми глазами.
Зарёванное лицо. Испуганный взгляд — омытая слезами зелень. Ядовито жёлтая куртка нараспашку. Торчащие соски, рвущие лайкру футболки. Ладное тело в бордовом платьице. Чулки на длинных ногах. Её скованность и жаркое дыхание. Её слишком тесная глубина и пальцы, впечатанные в мои ягодицы.
Дыхание учащается, рука движется быстрее. Невозможно сдержать стон. Я вспоминаю её низкий голос, вплетающийся в протяжный блюз, и искренний смех, когда она дала «петуха». Содрогаюсь в оргазме, представляя, как сладострастно она облизывала ложку со сливками. Остро. Бурно. Естественно.
Вода смывает с рук сперму. В первые минуты я ощущаю облегчение. Тело расслабляется, получив разрядку, а внутри ворочается недовольный зверь, которого девушка разбудила. Ему мало воспоминаний, этому моему мужскому началу, моему второму я. Он снова голоден, он хочет её живое горячее тело. Терпение не самый сильный мой конёк, но с годами я научился владеть собою. Ему придётся заткнуться… или нет?