— Я и замуж-то вышла в восемнадцать за первого, кто предложил, лишь бы уйти из-под провода, — тихо шепчет. — И до тридцати лет оправдывала её действия тем, что ей тяжело было одной растить троих детей. Но растя своих детей поняла, что только сука вымещает свою несостоятельность на детях. Для меня неприемлемо такое наказание. Я предпочитаю диалог, на крайний случай монолог. Если ты ещё раз возьмёшь без моего согласия плеть, я исчезну из твоей жизни наплевав на последствия.
— Почему ты не остановила меня? — с болью выдавливаю слова.
— Договор, чётко расписывающий права и обязанности, — зло отвечает, пытаясь отстраниться.
— Прости, милая… Прости… — переворачиваю её на спину, подминаю обездвиживая, покрываю поцелуями между слов. — Я мудак… Заревновал… Сглупил… Больше никогда…. Слышишь, никогда не сделаю тебе больно… Прости…
С поцелуями спускаюсь вниз, раздвигаю ноги и присасываюсь к горошине, вылизываю нежные складочки, пытаясь заслужить прощения. Готов сутками работать языком, только-бы простила. Почувствовав пальцы, зарываемые в волосы и вжимающие голову в возбуждённую плоть, готов выть от счастья. Простила! Моя кошечка! Моя!
Доведя до оргазма, продолжаю лизать, сосать, покусывать и активно работать пальцами, заставляя кончить ещё раз. После укладываю себе на грудь и, поглаживая спину, проваливаюсь в сон.
Вечером, сидя в ванной и намыливая Даше грудь, осмысливаю её исповедь. Жить в постоянном страхе, что тебя выпорют, независимо от твоих действий, каждый день бояться идти домой и знать, что вместо ласки и любви от матери получишь только наказание. При этом ещё и оправдывать её. Пиздец! Уйти от матери в руки мужа — козла, который воткнул её в рамки послушной жены, не требующей к себе поклонения, и шляется по бабам, цепляя заразу и загоняя в комплексы жену. Этот сукин сын сразу клюнул на Алевтину, подобранную моим помощником, и уже неделю не вылезает из её койки. Полученная им зарплата, не задумываясь ушла на гардероб этой шмаре. Про содержание жены и детей, этот мудак уже забыл. Такую козлину надо лишать родительских прав, что я и собираюсь в дальнейшем сделать.
— Макс, ты мне грудь сотрёшь, — выдёргивает меня из мыслей Даша.
— Не сотру, — целую в висок. — Только скрипеть от чистоты будет. Давай в других местах отполирую.
Полировка заканчивается бешенным трахом с последующей уборкой воды с пола. За ужином рассказываю смешные истории своего детства и юности. Дарья не остаётся в долгу, делясь своими подвигами, за которые потом огребала по полной.
— Я никогда не ударю и не унижу детей и свою женщину, — прижимая Дашу, обещаю ей.