Всё крутится вокруг беременности. Холодильник забит только полезными продуктами, на полке прописались витамины для беременных и фолиевая кислота, пепельницы и сигареты выброшены из дома, сумки и машины. Удушающий контроль, не имеющий пока оснований, охрана, сопровождающая машину и обеспечивающая круглосуточное наблюдение. Макс свихнулся на этой почве. Боюсь представить мою жизнь, если беременность подтвердиться.
Приведя себя в порядок, выхожу из ванной, накидываю пахнущую моим самцом рубашку и направляюсь на кухню. На столе горстка таблеток, каша, творог, ягоды и свежевыжатый яблочный сок.
— Фу, Мааакс, — ною я. — Опять каша и творог. Хочу яичницу с беконом или колбасой.
— Тебе сейчас вредно яичницу с беконом. Ешь вкусную кашку с творожком, радость моя, — засовывает большую ложку каши себе в рот. — М-мммм. Вкусняяятинкааа.
— Вот и ешь свою вкусняяятинкууу, — передразниваю его. — А я бутер с колбаской слопаю.
— Колбаски нет, — улыбается, продолжая хомячить кашу с творогом. — Вредно.
— Уууу. Узурпатор, — придвигаю к себе ягоды и творог и начинаю забрасывать в рот голубику.
— К четырём визажист придёт. В восемь едем на благотворительный ужин, — напоминает, перехватывая руку с ягодой и облизывая пальцы, заставляя перетекать кровь к низу живота. С губ срывается тихий стон.
— Я так и не получил порцию утреннего трения, — поднимает меня со стула, подсаживая на столешницу.
Он не выносим. Закрываю глаза и отдаюсь его нежным рукам, плавясь и сгорая. Удовлетворённые, перемазанные творогом и кашей, залезаем под душ. Вторая порция утреннего трения потребляется в душе, поставив меня на колени и вбиваясь в рот. Как поощрение, получаю яичницу с помидорами и сыром.
К четырём приходит визажист Людочка. Разодетая и размалёванная девица лет тридцати. Первые пятнадцать минут щебечет и пускает слюни на Макса. Мой! Рычу про себя.
— Может займётесь мной, Людмила, — не выдерживая, ехидно улыбаюсь. Подплываю к Максу и нежно целую в губы. — Поработай, пока из меня красавицу делают.
— Ты и без раскраски красавица, — прижимает к себе, углубляя поцелуй. — Коварная, — шепчет на ухо, прежде чем отпустить.
Подобрав слюни, Людочка приступает к работе. В процессе преображения боюсь смотреть в зеркало. Неизвестно, что обломанная девица сотворит со мной. Но по прошествии трёх часов в зеркало смотрит пожирательница мужчин. Глаза блестят в омуте чёрных опахал, пухлые губы густо приправлены карамельным блеском, волосы убраны в высокую причёску и несколько локонов струятся по голой спине.
— Спасибо, Людочка. Потрясающая работа, — ошарашенно произношу, крутясь перед зеркалом.