— Все о'кей, Мералина. Но рассказывайте.
— То, что произошло потом… О, Лемми, это была совсем короткая, но ужасная сцена! По-настоящему ужасная… Мне было трудно говорить, трудно подбирать слова. Возмущение душило меня. То, что я видела и слышала… Ну, словом, кое-что я ему все же сказала. Сказала, что он подлец и мерзавец, что он не намного лучше убийцы и что его место в тюрьме. И пообещала, что немедленно расскажу Эсмеральде и Гетрайну всю правду. А он сказал, что я этого не сделаю, потому что раньше он убьет меня.
— Да, вы поставили себя в опасное положение. Загнанная в угол крыса готова на все. Что же было дальше?
— Я повернулась к двери, чтобы уйти, а он схватил железную кочергу, стоявшую у камина. И еще раз повторил, что если я не изменю своего решения и не поклянусь молчать, он разобьет мне голову.
Мералина замолчала, видимо, припоминая детали разыгравшейся а номере сцены. Казалось, она вновь переживает то, что произошло вчера вечером: ее глаза расширились, дыхание участилось. Звенящим от волнения голосом она продолжала:
— И тут я вспомнила о пистолете Эсмеральды. Рванула застежку сумочки, выхватила его и сказала, что если он не отойдет от двери, я буду стрелять… Разумеется, я совсем не думала стрелять в Рикки, но он, трус и негодяй, принял мои слова всерьез и сразу же отошел к дивану. Но лишь только я, опустив руку с пистолетом, шагнула к выходу, как он бросился ко мне с поднятой над головой кочергой.
О возможности обдумывать свои поступки не могло быть и речи — все решали доли секунды. А я… мне кажется, что тогда я вообще ни о чем не думала.
Чисто инстинктивно я отклонилась в сторону, избежав тем самым смертельного удара, а потом в полном смятении нажала на спусковой крючок пистолета. Сейчас мне кажется, что в то мгновение в комнате действовала вовсе не я, а какой-то находящийся внутри меня автомат…
Выстрел прозвучал неожиданно. Пистолет дернулся в моей руке. Странно, но от этого толчка я даже почувствовала какое-то облегчение… Даже не облегчение, а… Мне трудно выразить это слонами. Но я заметила, как Рикки нелепо взмахнул руками, выронил кочергу, отступил на несколько шагов и грохнулся на софу.
О, когда он так пятился, его взгляд был устремлен на меня. А на его лице улыбка… В этой улыбке были и злость, и изумление. А может, мне просто так показалось… Все же я как-то сумела взять себя в руки, подняла кочергу, положила ее на прежнее место у камина. Мне хотелось одного: как можно скорее уйти из этого номера. Я уже хотела открыть дверь, когда услышала приближающиеся шаги в коридоре. Кто-то остановился у двери…