Сидя в уголке вагона-ресторана возле окна, я неожиданно для себя довольно крепко задремал. Видимо, хлопоты последних дней не прошли для меня даром, заключительная часть путешествия оказалась более утомительной, чем я предполагал, и я основательно вымотался.
Дремота одолела меня, однако в сон не перешла: где-то на границе сознания маячила приятная мысль об удобном купе, куда я, основательно подкрепившийся, отправлюсь вот сейчас… через минутку… Я медлил, уступая сладкой дреме, и одновременно краем уха ловил обрывки вялого и весьма нудного спора двух типов, сидевших за соседним столиком. Один из них с завидным терпением старался доказать, что Георг IV был первым джентльменом в Европе, а его визави упрямо не соглашался с этим, опираясь на какие-то довольно сомнительные мемуары. Господи, мне бы ваши заботы!..
Я чувствовал, что еще немного — и журчание их голосов вгонит меня в непробудный сон, а потому попытался сделать усилие над собой, чтобы подняться, добраться до купе и завалиться спать по-настоящему. В этот момент поезд резко затормозил, я дернулся и довольно сильно приложился спиной к какому-то выступу, что в известной мере разогнало нахлынувшую на меня сонливость.
Рука моя рванулась к подмышечной кобуре, однако я тут же осознал, что нахожусь в Англии, в мчащемся где-то неподалеку от Саутхемптона поезде, а не крадусь по темным чикагским переулкам в районе Марпел-стрит с «люгером» в руке, готовый утяжелить изрядной порцией свинца голову негодяя, который в любую минуту может вынырнуть из-за того самого чертова пакгауза. Тогда он так и не появился… Как там они закончат это дело без меня?..
Оторвавшись наконец от кресла, я совсем было собрался двинуться к двери, когда мимо прошел коренастый, грузный мужчина, появившийся из передней части вагона-ресторана.
Он не удостоил меня своим вниманием, он вообще ни на кого не смотрел, однако одного взгляда на него оказалось достаточно, чтобы остатки сладкой дремы улетучились из моего мозга. Я зажмурился, потом открыл глаза и, убедившись, что зрение отнюдь не изменяет мне, двинулся вслед за шагающим к двери амбалом.
Преследуемый мною тип беспечно протопал по ковровой дорожке следующего вагона, то ли напевая, то ли бормоча себе что-то под нос, перешел в соседний спальный вагон первого класса, уверенно открыл дверь второго от входа купе и плюхнулся на диван у окна, не позаботившись о том, чтобы закрыть за собой дверь.
Кроме него, в купе никого не было. Я без колебаний последовал за ним и задвинул дверь.
— Хелло, Сквилла, — сказал я мягко и спокойно. Он дернулся, вскинул на меня свои округлившиеся глаза, а потом сказал нарочито удивленным голосом:
