— Ты был ребенком, — надулась я.
— А ты прям тетя взрослая сейчас. Истери, пусть, я стерплю. И буду терпеть, сколько потребуется. Только так ты можешь сбросить негатив и боль, что одолевают тебя. И не извиняйся. Я понимаю, правда.
— Честно? — шмыгнула тогда носом и улыбнулась, когда он меня поцеловал в щечку.
Неожиданно у него зазвонил телефон, Даня посмотрел на дисплей и отклонил вызов.
— По работе?
— Да так, мелочи.
Через пару минут звонок был в дверь и Даниил пошел открывать. Я в этот момент встала, чтоб пройти на кухню и включить кофеварку.
В холл вошла Карина. Я узнала ее сразу, почему-то ее красивое лицо хорошо в памяти отложилось.
— О, сестричка. Здравствуй. — от обращения я поморщилась, но тоже поздоровалась. — А Александра Сергеевича еще нет?
— Зачем тебе отец? — нахмурился парень позади нее.
— Ну, как же? Милый, эту новость хочу сказать всей семье.
— Какую новость? — спросила я.
— А ты не терпеливая. Ну, ладно, дяде Саше потом вместе скажем. Да, любимый? — она подошла к опешившему Дане и, обняв его, поцеловала в уголок рта. — Поздравь нас, сестричка, я беременна.
— Что? — прошептала я, переводя взгляд на сводного брата.
— А я тут причем? — скинув руки девушки с себя, взбесился он.
— Вот, — девушка протянула мне справку из женской консультации и исследования УЗИ. — чуть больше двух месяцев. Ну, вспоминай же, Даня, клуб Грома. Темная ниша. Нам тогда какая-то девчонка помешала, глядишь и двойня была бы, — она похабно рассмеялась и подмигнула мне.
— Что ты несешь? Я не… — неожиданно Даня замолк и, хлопнув глазами, уставился на меня. — Ада, это не…
— Вспомнил все-таки. Наконец-то. Классно знать, когда был зачат твой ребенок. За день до свадьбы ваших родителей, кстати. — Перебив Шторминского-младшего, сказала Карина, добивая меня своими словами окончательно. — И почему ты не ответил, когда я позвонила. Хотела заранее предупредить, пока стояла под окнами вашего дома…
Она что-то еще говорила, но я уже не слышала. Положив справки, что мне сунули в руки на стол, я, развернувшись, отправилась в свою комнату.
Заперла все двери, закрыла окна занавесками и скатилась в истерику. Только теперь не из-за панических атак или страха по прошлому, не из-за смерти мамы.
Меня убивало предательство. Он обещал, клялся. Говорил, что только я…я для него,… а оказалось…
Господи, да, у них будет ребенок.
Через пару минут в мою дверь стучал Даня. Сначала в дверь, потом через общую ванну попробовал, после, через балконное окно. Он кричал, умолял. Говорил, что выломает все к черту.
— Открой, Ада. Я все объясню. Открой, я прошу тебя. Ада, пожалуйста. — Слова сменялись ударами. Тихий шепот переходил на яростный полукрик — полурык, а затем вновь на шепот. — Кроха, маленькая моя. Я прошу тебя, открой, впусти меня. Не делай так, не молчи. Накричи на меня. Ударь, оскорби. Ада…