Девушка обернулась на звук и, заметив мое слегка опешившее выражение лица, смущенно улыбнулась и пояснила:
— Несколько дней пути без возможности общения с инструментом — настоящая пытка.
Я улыбнулась в ответ.
— Да, сочувствую вам. Мне в этом вопросе легче, моя мандолина всегда со мной.
Мое сочувствие было абсолютно искренним. Олламу тяжело без музыки. Эта тяжесть ощущается практически на физическом уровне. Именно поэтому мне всегда было жаль пианистов, которые были лишены возможности брать свой инструмент с собой, отправляясь куда бы то ни было.
— Хотела бы я возить с собой свой рояль, но, увы, наши кареты не рассчитаны на таких объемных пассажиров, — вздохнула девушка.
— Досадное положение вещей, согласна, — кивнула я. — Хотя, если учесть качество большинства дорог, может, оно и к лучшему?
— Определенно, к лучшему! — с жаром согласилась голубоглазая. — Настройка инструмента после каждой поездки — еще полбеды, ведь наверняка от всей этой тряски по ухабам и рытвинам от него обязательно бы что-нибудь отваливалось. И хорошо, если декор, а не педали.
Уголки моих губ растянулись в улыбке, а собеседница так и вовсе тихо, но очень весело рассмеялась.
— Ты не против, если я пока начну играть? Очень соскучилась, — приветливо поинтересовалась девушка.
С некоторым промедлением, я покачала головой, показывая, что совсем не против. Незнакомка села на мягкий винтовой табурет и повернулась всем корпусом к роялю, а я стала собираться в два раза быстрей, подгоняя собственные руки. Сейчас, едва восстановив хрупкое душевное равновесие, я была совсем не готова слушать музыку чужого сердца. Однако с первыми же нотами, прошившими пространство волной мягкого бархата, мои руки замерли, а сердце пропустило удар.
Неужели? Неужели бывают настолько счастливые люди? Нет, счастье этой девушки не брызжело, не искрило, угрожая зажечь все вокруг. Оно было спокойным, постоянным. Радость, тесно переплетенная с душевным равновесием, создавала впечатление теплой воды, обволакивающей тело, расслабляющей каждую его мышцу и жилку. Облегчение, усталость, ощущение единства с любимым инструментом маленькими звездочками прикасались к коже, пробуждая крошечные волны приятного трепета.
Нотный стан и все его знаки! Я могла бы слушать мелодию сердца этой девушки вечно! Я так увлеклась, что почти не осознавала, какая музыка звучит в кабинете, извлекаемая тонкими пальцами из черно-белых клавиш. Поэтому, когда в столь умиротворенную картину вклинился звук вновь открываемой двери, мне изо всех сил захотелось, не глядя, швырнуть в дверной проем пюпитр. Но воспитание победило сиюминутный порыв. Иногда я его просто ненавижу!