– Разве они не контролируют каждый свою половину тела, – спросил Андрей, – как те женщины из Миннесоты?
– Это и есть самое интересное – они оба распоряжаются телом, и оба всё чувствуют. Вернее, Герман чувствует всё то же, что и брат. А Сергей так глубоко уходит в себя, что испытывает только что-то вроде покалывания в онемевшей конечности.
Думаю, ему просто пришлось приспособиться. Если бы один из близнецов не уступил другому ведущую роль, то они не смогли бы полноценно развиваться. Они бы даже не дожили до таких лет. Ты видел когда-нибудь двухголовую змею?
– Чего я только не видел, – сказал Андрей и рассмеялся.
Это был невесёлый смех и быстро потух, будто свеча, задутая гуляющим по скудно обставленной квартире сквозняком.
– Я серьёзно. Например, ужи часто появляются на свет с двумя головами. Правда, редко выживают. Но описаны случаи наблюдения жизнеспособных змей. Поначалу головы конкурируют между собой за добычу. Это приводит к тому, что одна из голов занимает доминирующую роль Хотя контроль за телом могут брать обе.
Между мужчинами стояла бутылка дорогого алкоголя с утопленным в ней насекомым. Они оба потянулись к ней, но доктор оказался первым.
– Люди не змеи, – резко сказал Андрей. – Отдай бутылку. Ты нужен мне здравом уме.
– И в доброй памяти, – добавил доктор. – Но разве это не должно относиться к тебе? Тогда бы и моё присутствие не понадобилось.
Какое-то время они пристально смотрели друг на друга. Их лица окаменели. Доктор очнулся от оцепенения первым, растерянно заморгал и отвёл взгляд.
Грёз вылил бутылку в раковину, а насекомое подцепил и рассмотрел с брезгливым интересом. Это оказался крупный рыжеватый муравей. Задержав дыхание, мужчина положил муравья в рот и прожевал, а потом долго полоскал рот, чтобы избавиться от кислого привкуса.
– Их топят живыми, – безэмоционально заметил доктор. – Гормоны стресса, выбрасываемые в организм перед смертью, многократно увеличивают концентрацию галлюциногенов. Их действие сильное и наступает быстро. То что нужно.
Андрей не сразу понял, что речь о муравьях. Он хотел усмехнуться, но вместо этого из горла вырвался хрип.
– Ну и гадость! Что это такое?
– Генномодифицированный североамериканский муравей-жнец.
Студию перегораживало массивное оборудование, накрытое невесомым светонепроницаемым чехлом. Грёз сел рядом на корточки, провёл ладонью по чехлу, напоминающему разлитую ртуть. Заметались лихорадочные блики, белые и горячие.
Кредит за это оборудование предстояло выплачивать ещё пятнадцать лет. Из-за него студия была оборудована шторами затемнения, как в кабинете физики. Из-за него Андрей жрал разную гадость. Сегодня вот муравья.