– Миллион каждому, – наконец, произнёс он и протянул ладонь через стол.
Кукольник стиснул её в своей и добавил, не отпуская:
– Миллион каждому, и ты дашь мне расписку.
С трудом вырвав у него руку, Герман выпалил быстрее, чем следовало бы:
– Какую ещё расписку?
– Долговую. Ты напишешь, что взял у меня в долг некую сумму… Когда срок нашего сотрудничества подойдёт к концу, я порву её у тебя на глазах и сожгу.
– Мы же малолетки, – напомнил Герман. – Трудовой договор с нами не имеет силы, а такая расписка будет иметь? Что-то вы темните.
Губы Кукольника разъехались в улыбке.
– А ты возьмёшь у меня в долг не сейчас, а якобы через несколько лет, когда тебе уже исполнится восемнадцать. Датируешь расписку будущим числом. Так я защищу себя на случай, если вы решите смазать лыжи.
Два миллиона, напомнил себе Герман. И Андрей ещё сможет вылезти из долгов. А иначе не будет ничего. У него просто отберут всех воспитанников и распихают по детским домам, откуда дорога одна. И если Герман забыл, куда она ведёт – ему стоит только поднять глаза на того, кто сидит напротив.
Он встал и направился к выходу.
– Куда это ты собрался?!
– Мы договорились с одним человеком, – не оборачиваясь, ответил Герман. – Он поможет нам перевести деньги. Это мы тоже обсуждали, и вы согласились на всё. Так вы идёте или нет?
Им открыли, насколько позволяла цепочка, которыми были оборудованы двери гостиничных номеров. В щели между дверью и косяком показалось лицо: застоявшийся в глазах живой ум, занавешенный дредами высокий лоб, гастарбайтерский разлёт скул. Хватало одного взгляда на эти скулы, чтобы понять – имя, которым парень представился в переписке (Иван), было взято наобум.
– Реально сиамские близнецы! – воскликнул он. – А я думал, меня разводят.
Дверь ненадолго закрылась и после короткого скрежета распахнулась настежь.
Половину номера занимала кровать. Половину стены напротив кровати – зеркало от пола до потолка. На подоконнике стояло дерево бонсаи, ноутбук и чёрный ящик, похожий на многократно увеличенный в размерах футляр ювелирного украшения.
– На какой помойке ты его откопал? – поинтересовался Кукольник, осматриваясь в минималистической обстановке.
Его взгляд падал то ЛжеИвана, то на крапчатый сигаретный фильтр в пепельнице, то на рюкзак из джинсовой ткани, потёртой и столько раз выстиранной, что она потеряла изначальный цвет.
«На той же, где и тебя», – подумал Герман и ответил:
– Мы в Интернете познакомились.
– Надеюсь, он не вздумает фотографироваться с тобой для Инстаграма? И трепаться не будет?
ЛжеИван подмигнул и взялся двумя пальцами за серьгу в углу рта. Она оказалась язычком молнии, пришитой внутренней стороне губ. Парень застегнул молнию и натянуто улыбнулся.