– Не прячься, моя красивая, нежная, моя сладкая! – Приговаривал он, поглаживая ее плечи сквозь тонкую ткань платья.
Потом его руки забрались под юбки, заскользили по шелковым чулкам, подбираясь к самому сокровенному. Несколько осторожных движений пальцами, и тело Иржины вдруг загорелось! Ей действительно не хватала того огня, который пылал в нем, когда они оказывались вместе в одной кровати! Она торопливо вывернулась из его рук, и потянулась к пуговицам на камзоле. Он отпрянул, в момент стянул мешающую ткань, прижался поцелуем к ее горлу, торопливо обрывая застежки ее платья, чтобы обнажить грудь.
Они так спешили добраться до обнаженной кожи друг друга, что когда все же коснулись полуобнаженных тел, одновременно застонали от накрывшего их ощущения правильности происходящего.
– Прости, любимая, – шепнул Ричард, утыкаясь лбом в растрепанные волосы Иржины, – я не выдержу и минуты без тебя!
После этих слов, он подхватил ноги возлюбленной, закинул себе на плечи, прижался горячим стержнем к ее нежности, и уже собрался войти, но Иржина трепыхнулась, не давая ему навалиться себя. Отступив, Ричард благоговейно коснулся ее губами, чуть ниже пупка, а потом ловко перевернул девушку на живот, задрал юбки и прижался к ней сзади, не давая опомниться:
– Так удобно? – шепнул он, голосом искусителя, одновременно рисуя ладонями узоры на ослепительно белых бедрах желанной женщины.
Ответить Иржина не смогла, да и не захотела, просто выгнула спину, словно кошка, и потерлась о него, безмолвно призывая. Одно движение, и принц уже внутри. Она охнула от позабытого ощущения наполненности, растянутости, а он замер, стиснув зубы и прошептал:
– Не шевелись, желанная, я не выдержу!
С протяжным стоном она подалась ему навстречу, не в силах больше терпеть свой голод, и он сорвался, вцепился в ее бедра, притиснул к себе, и шепча что-то горячее и безумное, врывался в ее тело до тех пор, пока его мир не взорвался фейерверком.
Прежде Ричард легко откатился бы в сторону, притянул Иржину на свое плечо и задремал, наслаждаясь расслабленностью тела и духа, теперь же бережно перевернул ее на спину, заглянул в лицо, понимая, что опростоволосился, как несдержанный мальчишка:
– Прости, свет мой, – шепнул он, нежно целуя ее губы. – Позволь мне показать тебе звезды?
Теперь он никуда не спешил. Целовал ее губы, глаза, шею, спускался к разорванному лифу платья, стягивая черную ткань с великолепной кремовой кожи. Вместо корсета на Иржине был надет широкий кушак, поддерживающий ткань под грудью, и Ричард воспользовался этой полосой ткани, чтобы завязать Иржине глаза: