Гектор послушался и поджег корабль Протесилая.
В общем, всеё было крайне плохо, но потом эллинов все-таки спас кое-кто страшный, пришедший в стан троянцев, из двух слогов и на «п».
Патрокл, конечно.
Античный форум
Афина: А это такая дополнительная способность – превращаться в птицу и усыплять пением?
Гипнос: Вы многого не знаете о подземных.
Афина: Просто вот… у тебя близнец есть, так он тоже…?
Танат: Ну да. Превращаюсь в птицу, убиваю пением.
Гермес: Просто не все ожидают увидеть пингвина, лол.
Гипнос: И да, таким пением убить – раз плюнуть.
Афина: Так почему он ни разу…
Аид: А на что мне в подземке убивающий пением пингвин?!
Персефона: А я б завела, хорошее дело.
Афина: …мы многого не знаем о подземных…
Патрокл увидел горящие корабли и возрыдал. С чем и пришел к своему другу Ахиллу, который упорно теребонькал обиды и в битве принципиально не участвовал. Патрокл ждал чего-то похожего на «Ты чавой-то сам не свой, не румяный, не живой, аль троянец допекает, али хочется домой?»
Но дождался другого:
— Чего ревешь, как девчонка, которая маму потеряла? Докладывать по форме!
— Э-э… — сказал Патрокл, показывая на стан греков. — Корабли же… горят. Греки… погибают. Слушай, ну можно я уже им вломлю?! В твоем костюме и от твоего имени?
Ахилл подумал и согласился, что вломить-то — это, конечно, всегда можно, но пока что рано. Потому как там веселье только начинается, а вот когда огонь и к нашим кораблям подберется — это конечно.
Тут как раз корабли в стане греков затрещали-занялись, и Ахилл сказал, что да, пора тебе, друг любезный, свершать великие подвиги. Сей момент, я тебе только войско построю и лирой вслед помашу. Да, и не ходи там к Трое, места ненадежные.
Войско Ахилл воодушевил от всей широты натуры: «Мирмидоняне! Айда сражаться насмерть, чтобы гнусный Агамемнон таки понял — какого славного героя обидел!»
— Пойдем-ка мы лучше драться, — сказали слегка удивленные целью мирмидоняне и таки пошли.
Войско возглавлял Патрокл, который отчаянно косплеил Ахилла, ибо был в его доспехах и шлеме, а также и при его оружии. Поведению друга Патрокл тоже подражал без труда, а потому троянцы посмотрели (он выкашивает нас толпами и орёт, что Агамемнон — чмо!) и поверили.
И внезапно как-то все разом вспомнили, что нет места лучше дома, и вообще, у Трои крепкие стены и надежные двери, и греки сегодня нам уже хорошо показали тыл, а мы им еще нет, как-то невежливо получается.
В общем, до боли привычное поле боя опять превратилось в поле забега. Впереди бодро неслись троянцы, а за ними — Патрокл. Нужно отдать должное Патроклу — вживание в роль было на таком уровне, что Станиславский бы тоже спасался бегством, с криками: «Таки верю уже, верю!» Потому убежать удалось не всем.