Недовольные Гера и Афина переглянулись и начали разработку плана «Судью на мыло».
Где-то возле пещеры Хирона Зевс вылез из-под стола и прошептал: «Кажись, пронесло…»
Записки из подземки. Аид.
Приходил Хирон. Спрашивал, почему свадьбу гуляли у его пещеры. Вроде бы, не вешал над входом табличек с надписью "Сошел в Аид, хата свободна"...
Приходила Эрида. Спрашивал, что за история с яблоком. Клянется, что она не за себя, ей за державу обидно. Мол, подземных на свадьбу не позвали, а у них у всех такая тонкая и нежная душа.
В разгар описания тонкой душевности подземных пришел Танат. С воплем: «Какая падла…?!» и новостью о том, что у смертных опять назревает война. Из-за какого-то яблока.
Эрида срочно решила выжигать по дереву.
Здесь сюжету полагалось бы провиснуть: вроде как, Пелей и Фетида поженились, богини рассудились, Парис испортил себе карму до конца жизни… Но тут в дело вступил мощный сюжетообразующий античный фактор (не путать с героеобразующим фактором, он же Зевс). Да, да. Говядина.
На фоне бурных событий вовне, в Трое как-то заскучали. А заскучав, решили развеяться и устроить какие-нибудь соревнования. А к соревнованиям полагаются призы, много и разных. И вот чуть ли не главным призом внезапно стал лучший бык из стада Приама. Парис, как утверждают аэды, очень любил этого быка…
И вот тут стоп, задвинуть челюсти, унять фантазию и подождать пояснений! Пояснения таковы: аэды не утверждают, как именно любил быка Парис. Во избежание толкований в духе «Пасифая там чего-то тоже на целого Минотавра налюбила» - понадеемся, что там были чистые, духовные, платонические отношения. Высокие чувства. Эстетическая привязанность (с яблочком ты был бы еще прекраснее!). Нежная дружба. Мужская солидарность (производитель, ути-пути). Ну, в общем, там было много чего возвышенного, из-за чего Парис ударился в грусть, а потом в несознанку, а потом в решение любой ценой не допустить, дабы любимый бык стал чьим-то там призовым шашлыком.
Пастух таки ушел в Трою на состязания. Причем гнев по причине «у меня забрали любимого бычка» оказался почище настойки берсеркера: на состязаниях Парис заборол всех, даже Гектора.
После чего был узнан Кассандрой и спасен от теплого сестринского приветствия (лови топорик в лоб, милый брат!) родителями, в которых как-то внезапно проснулись отцовско-материнский чувства («Ой, а помнишь, я еще про него сон жуткий видела!» - «Точно, а я-то еще его убить приказал, как мило!»).
В общем, Парис был возвращен, так сказать, в лоно. И какое-то время даже вполне спокойно жил себе как царевич, но тут появилась уже Афродита с сообщением, что хватит, хватит уже любить быков и нимф, давай уже, строй корабль, пора любить Елену.