Я переглянулась с Эриком и вышла из каморки вслед за Лёхой. Закрывая дверь, я услышала, как Вероника встревоженно заговорила:
— Что за жалоба, Эрик? Ты что-то написал? Зачем?..
Марецкий целеустремлённо шёл вперёд, и мне пришлось последовать за ним и подняться на второй этаж, где у дружинников было что-то вроде общего офиса с несколькими рабочими столами, компьютерами, креслами и диваном, отгороженным от общего пространства яркой китайской ширмой.
В широком простенке между окнами висел замысловато исполненный график патрулирования и дежурств в штабе и в передержке. Из него следовало, что Алексей с группой сегодня должен находиться в штабе. Так оно и было: на диване за ширмой кто-то громогласно храпел, а в углу около кулера один из напарников Алексея попивал чаёк и лениво копался в планшете.
— Извини, что притащил тебя сюда, — сказал Марецкий, усаживаясь за один из столов и подставляя мне табурет. — Но я подумал, что сейчас совсем не время устраивать визит к тебе домой, а формальности выполнить надо.
— Хорошо, как скажешь, — согласилась я. Тащить его домой для первого надзорного визита мне и правда было бы некстати ни сегодня, ни завтра.
Лёха вытащил из своей сумки, стоящей на столе, стандартный подкладной планшет, перелистнул скреплённые зажимом исписанные листочки и не спеша заполнил графы в шапке чистого бланка. Я терпеливо ждала. Формальности, мать их… Куда ж деваться?
— Я указал время и место, когда и где я представился и объявил тебе о моих полномочиях, — проговорил он без всякого энтузиазма. — Распишись здесь.
Я молча поставила свою закорючку.
— Если есть вопросы, задавай.
— Какие ещё вопросы?! — мне ужасно захотелось выругаться. Да, я тоже не одуванчик и иногда умею быть совершенно непристойной. Но с Марецким мне хотелось быть непробиваемой, хотя бы внешне.
— Ну, я просто спросил, это процедура, — он пожал плечами. — Я и так её сократил до неприличия.
— Мне по барабану, можешь ничего не сокращать, если тебя это смущает.
— Я подумал, что тягомотина, которую ты и так наизусть знаешь, нам ни к чему.
— Мне всё равно.
Марецкий вздохнул и убрал планшет с бланками в сумку.
— Слушай, я знаю, что Эрик Малер весь такой щепетильный, да и ты вся в него, — устало сказал он. — Знаю, что он меня как минимум выгнал бы без выходного пособия, если бы это было в его власти. А ты… Ты даже говорить со мной не желаешь, это видно. Но то, что я сказал сейчас в подвале, это ведь правда, ты же должна понимать.
Я только плечами пожала и крепко сплела пальцы, чтобы было легче унять желание отвесить ему пощёчину. Я, когда была ещё мелкая и глупая, любила руками махать. Эрик, правда, однажды сделал мне внушение, что далеко не все мужчины почтут за честь получить по морде от девушки, и кое-кто при этом не смутится дать сдачи, поэтому не стоит злоупотреблять красивыми театральными жестами. Не то, чтобы я сразу послушалась мудрого дядюшку, но со временем я убедилась, что Эрик был прав.