– Дон Мигель, прошу прощения… – смущенно сказала Беатрис.
– Не стоит извиняться. Это и в самом деле было забавно, – дон Мигель с неожиданной насмешкой взглянул на перекошенные от страха лица слуг и язвительно хмыкнул: – Но было бы гораздо забавнее, если бы пистолет, попавший в лапы этой твари, был заряжен.
Леонора, маркиза де Франкавилья, придирчиво всматривалась в свое отражение в зеркале: неужели морщина? Так и есть, алебастрово-белую кожу лба пересекала тонкая, но заметная морщинка. И возле глаз тоже… Попробовать притирание из цветков гелиотропа и амариллиса, который ей продал на прошлой неделе ушлый торговец? Или крем на козьих сливках?
Она раздраженно куснула нижнюю губу. Это все здешнее солнце – под его лучами женщины увядают быстрее, чем в Европе. И как бы она не старалась защитить кожу, зеркало беспощадно напомнило ей, что ее весна осталась позади.
Но надо же ей было заметить это именно сегодня, когда дон Барталомео устраивает прием! И там же будет Мигель! Да, Мигель со своей женой!
– Донья Леонора, позволите причесать вас? – голос молоденькой камеристки нарушил ее размышления.
– Позови Кафтучи, Бланка.
Бланка позволила себе презрительную гримаску.
– Ты чем-то недовольна? – обманчиво спокойно спросила Леонора.
Девушка вспыхнула, презрение на ее лице сменилось растерянностью.
– Я… не знаю, где она, донья Леонора…
– Так пойди и разыщи ее!
Бланка выскочила из комнаты, а маркиза продолжила созерцать свое безупречное лицо. Почти безупречное… Впрочем, ее глаза все так же хороши. И волосы…
Ее мысли вернулись к дону Мигелю де Эспиносе.
Запретная связь длилась несколько лет, и их страсть была такой же жгучей, как солнце Эспаньолы, такой же испепеляющей, как пламя костра для нераскаявшейся грешницы… Или она лишь вообразила себе это? Разве могли они надеяться на что-либо? Мигель не обещал да и не мог ничего ей обещать. Он уходил в море – надолго и всегда внезапно, и она быстро отучилась ждать его, а затем негритенок-посыльный приносил ей записку, и сеньор адмирал неистовым ураганом вновь врывался в ее жизнь, желая начать с того самого места, где они остановились в прошлый раз. Им везло: кроме Кафтучи, чернокожей рабыни, привезенной откуда-то с засушливых равнин Намибии, ни у кого не зародилось и тени подозрения, что добродетельная маркиза де Франкавилья – неверная жена. Однако в преданности черной ведьмы донья Леонора не сомневалась.
И каким же пылким был сеньор адмирал! В начале их романа она даже всерьез раздумывала, не ускорить ли муженьку уход в лучший из миров. Верная Кафутчи помогла бы ей… Леонора отказалась от этого безумного шага, и, как показало время, была права.