После того, как кушетка была застелена, молодая женщина подошла к нему:
– Я и Хосе поможем вам лечь.
Дон Мигель нахмурился, чтобы скрыть невесть откуда взявшееся смущение: он абсолютно не предполагал, что Беатрис, принеся ему лекарство, останется рядом и, тем более, будет укладывать его в постель. Ему вовсе не хотелось представать перед ней в одной рубашке, да к тому же сейчас, когда он так слаб.
«Я одряхлел. И составляю теперь печальный контраст своей жене», – язвительно поддел он себя.
– Мне поможет Хосе, а вам следует пойти к себе и отдохнуть, донья Беатрис, – он произнес это, как ему казалось, достаточно равнодушным тоном, чтобы обидеть ее.
Беатрис взглянула с недоумением, а потом усмехнулась:
– Вам придется потерпеть мое общество. Я должна убедиться, что лекарство подействовало.
Мысленно послав все к дьяволу, де Эспиноса резким движением сбросил одеяло, будто надеялся смутить и ее своим полураздетым видом. И в самом деле, она отвела глаза, в свою очередь вызвав у него усмешку. Он поднялся, преодолевая слабость, и Беатрис тут же шагнула вперед, с другой стороны подскочил Хосе.
– Черт побери! – не сдержался дон Мигель. – Я еще в состоянии стоять на ногах!
Яростно оглядев обоих, он сумел без посторонней помощи добраться до своего ложа и даже не слишком задохнуться.
– Вот и хорошо, – покладисто сказала Беатрис. – Вижу, что вам немного лучше. Тем не менее, я еще побуду здесь. Хосе, передай всем слугам, что дон Мигель отдыхает в гостиной, чтобы никто не тревожил его, – обернулась она к слуге, который с поклонами пятился к дверям.
– Будет исполнено, донья Беатрис, будет исполнено.
– Вам лучше уснуть, дон Мигель, – заметила она, устраиваясь в кресле.
– Я все-таки склоняюсь к мысли, что скалы были бы предпочтительнее, – огрызнулся де Эспиноса.
Дышать стало ощутимо легче, и он почувствовал, что засыпает. Он услышал, как Беатрис тихонько рассмеялась и прошептала:
– Камней вам удалось избежать… А вот меня…
Однако де Эспиноса не был уверен, действительно ли слышал эти слова, или они почудились ему…