Но ее уже тоже заметили: мужчины склонили головы в учтивом приветствии, а Питер, в глазах которого бесшабашная удаль уступила место нежности и беспокойству, спросил:
– Дорогая, ты хорошо отдохнула?
– Да, Питер. Извините, кажется, я помешала вам, – улыбнулась она.
– Как ты можешь помешать, душа моя?
– Миссис Блад, мы рады, что все благополучно закончилось, – добродушно сказал Хейтон.
– И не в последнюю очередь благодаря вашей находчивости.
– Это я должна благодарить вас за помощь.
– Самое малое, что мы могли сделать, миссис Блад, – светски отозвался капитан Дайк.
– Если бы не проклятый мальчишка, – буркнул Волверстон. – Я потерял семерых…
– Мы не будем и дальше злоупотреблять вниманием вашего супруга, миссис Блад, – прервал его Дайк. – Нед, с радостью жду тебя и твоих парней на «Морской звезде», будет о чем потолковать.
– Пожалуй, прямо сейчас и отправимся. Если капитан не возражает.
– Не возражаю, – ответил Блад. – Джереми, «Фениксу» лечь в дрейф и просигнальте на шхуну.
– Ну, увидимся завтра. – Нед глянул на затянутое облаками небо, – надеюсь, шторма не будет.
– Пойдем, дорогая, – Питер протянул Арабелле руку.
– Право, мне жаль, что мой приход прервал вашу беседу.
– Нам плыть вместе еще несколько дней, успеем наговориться, – он поднес ее руку к своим губам и дрогнувшим голосом сказал: – Что может быть важнее тебя, Арабелла…
* * *
В капитанской каюте Блад оглядел нетронутый завтрак и нахмурился:
– Ты ничего не съела – не понравилась стряпня Бена?
– Что ты! Твой стюард замечательно готовит. Это мне не хотелось есть.
Блад обнял ее:
– Арабелла, что с тобой произошло, пока ты была в плену?
Она пожала плечами, прижимаясь к нему:
– Все уже хорошо, Питер, – сейчас, когда я свободна, и ты рядом.
Но сама она не была в этом так уверена. Несмотря на радость встречи и то, что ее чувства к мужу не изменились, странная неловкость сковывала ее, и Арабелла не понимала причину. Ей казалось, что между ней и Питером словно тянуло едва уловимым холодным сквозняком.
«Все дело в том злосчастном поцелуе. Нехорошо скрывать это от Питера, и он же еще не знает про память. Хотя это и не извиняет меня».
Блад также ощущал возникшее напряжение и, подстегиваемый еще и ревностью, был намерен безотлагательно все выяснить.
– Все-таки что-то произошло. Ты изменилась и не выглядишь здоровой. Ты же знаешь, что со мной можешь быть откровенна – не только как с мужем, но и как с врачом. С тобой плохо обращались? Держали взаперти? – он настойчиво расспрашивал жену, с тревогой глядя на нее.
– Да нет же! Все было иначе.
– И как же все было? – спросил Блад, хмурясь еще сильнее. – Чертов испанец угрожал тебе? Или, может быть… принудил к чему-либо?