Де Эспиноса проснулся, когда солнце еще только вставало, но прислушавшись, он понял, что в доме алькальда не спят. Ничего бы удивительного, здесь поднимались довольно рано, чтобы успеть завершитьдела до наступления жары, но в это утро все вскочили и вовсе ни свет ни заря. Он ощутил скорее любопытство, чем тревогу и, накинув камзол, вышел из комнаты.
Слуга алькальда чуть не налетел на него, неуклюже кланяясь на бегу и бормоча извинения. Де Эспиноса остановил его вопросом:
– Где сеньор Сантана, парень?
– Да как сеньориту Беатрис проводил, так и ушел к себе в кабинет. Знамо дело…
– Так сеньорита Сантана уехала? Когда?!
– На самом рассвете, сеньор.
Слуга говорил что-то еще, но дон Мигель уже быстро шел по коридору.
«Уехала! Да что она о себе возомнила! И почему, интересно, я бегу?»
Он распахнул дверь кабинета алькальда, и пригорюнившийся над бокалом вина Хуан Сантана изумленно воззрился на бесцеремонно ворвавшегося к нему гостя.
– Сеньор Сантана, – отрывисто произнес де Эспиноса. – По какой дороге поехала ваша дочь?
– Но… дон Мигель, что вы задумали? После вашего разговора Беатрис сказала мне, что вы осознали… ваше заблуждение, и что ваш брак с ней невозможен… Я был огорчен, но….
– У вас найдется хороший конь? – прервал его де Эспиноса.
– Господи, помилуй… как можно, вы еще не оправились от раны, а Беатрис уже достигла аббатства… Это может закончиться неприятностями…
– Конь, сеньор Сантана! Я неясно выразился? Или, клянусь Господом, неприятности у вас неминуемо случатся. Я позабочусь об этом!
Сантана отшатнулся, увидев ярость в глазах сеньора адмирала, и в полной растерянности пробормотал:
– Если вы настаиваете…
– Рад, что мы достигли взаимопонимания. Распорядитесь заседлать коня и дайте мне кого-то, кто хорошо знает дорогу до аббатства. И будьте так любезны, поторопитесь.
Сеньор Хуан счел за благо повиноваться.
Они прошли к конюшням и алькальд кивнул на того парня, которого дон Мигель уже видел утром:
– Джакобо поедет с вами, дон Мигель.
Затем он велел слуге:
– Приготовь Сарацина, а сам бери Марикиту. И быстро!
Оба стояли в молчании, пока слуга седлал лошадей. Сантана избегал даже смотреть на де Эспиносу. Ему хватило бурного объяснения с дочерью прошедшей ночью. Он не мог слышать разговор с доном Мигелем, но, судя по всему, это Беатрис отказала своему неожиданному жениху, а не наоборот. Право, в нее будто вселилась дюжина чертей! А теперь сеньор адмирал изволит угрожать ему. Было от чего бедному отцу потерять голову…
Джакобо вывел Сарацина, и де Эспиноса скептически оглядел невысокого каурого жеребца.