В черном списке любого из братьев Одноглазый занимал одно из почетных мест, но никогда не зарывался настолько, чтобы повторить судьбу Ржавого. Иной раз он даже заставлял себя быть полезным. Стоило лишь взяться за ум, и у него начинали получаться удивительные штуки.
Полночь скукожилась в моей тени и уперлась кулачками мне в спину, делая вид, что жутко испугана и нуждается в защите. Изобретательно. При всей кажущейся дикости она, без всякого сомнения, была актрисой, а всех вокруг считала своими зрителями.
Но, конечно, не ста-с-гаком-летнего сморщенного черного колдунишку, который взялся строить глазки малолетней девице просто, чтобы поразвлечь окружающих.
Одноглазый, конечно же, трезво оценивал свои шансы. Но он тоже любил играть на публику — вся его жизнь была одним большим представлением. Он на четверть оборота повернул омерзительные черные лохмотья, которые считал шляпой, и снова подмигнул
— Кажется, я пропал. Не желаешь ли продать мне это создание, Костоправ?
Полночь пискнула — похоже, она и впрямь забеспокоилась.
Душечка зажестикулировала так яростно, что трудно было что-либо понять. Если бы Одноглазый не был черным и морщинистым, как старый ботинок, я бы поклялся, что он побледнел.
Минули годы с тех пор, как Отряд спас Душечку от нескольких ржавых из числа повстанцев, и Душечка тогда была даже младше Полуночи. Многие из тех, кто тогда был с нами, уже отправились в лучшие миры. Но Душечка ничего не забыла, хотя и не терзала никого историями о том, что ей довелось пережить.
Она казалась мрачной — ей было не по себе от стольких чародеев поблизости.
Полночь тоже чувствовала себя неуютно, но любопытство оказалось сильнее.
Одноглазый продолжил:
— Собственно, в чем суть. Госпожа велела им отступить, передохнуть и собраться с силами. На нас она будет поглядывать своим Глазом и пошлет новых Взятых, если Шепот не оклемается. И, если будет нужно — явится сама.
Он состроил похабную рожу и сотворил пальцами еще более похабный жест. В те времена, когда Отряд еще служил Госпоже, я как-то раз оказался пленником в ее Башне. Через некоторое время она меня отпустила. С той поры меня постоянно дразнят, что я-де кувыркался в постели со всемирным злом.
***
В госпитале меня ждали пациенты.
— Суконщик, дружище, объясни, как можно подцепить триппер посреди сраной пустыни?
Конечно, «пустыня» — это громко сказано. Всего лишь сухая пустошь, простирающаяся без конца и края.
— Ладно, оставь. Я понимаю. Ты подцепил это у женщины, которая подцепила это у Пастуха, который подцепил это еще у одной женщины, которую, в свою очередь, одарил болячкой ты, когда крайний раз трахал.