Тесак и Повеса возглавляли разбойничьего вида процессию, состоявшую из четверки типов сомнительного вида, рассыпающейся повозки, запряженной козами, пары едва живых мулов, поеденного молью осла, волочившего телегу и, в довесок, нескольких неопрятных беженок с орущими отпрысками.
Позади, за пределами поля зрения, Отряд растянулся на несколько миль вдоль того, что местные именовали дорогой, перебираясь через холмы, поросшие густым кустарником и чахлыми молодыми сосенками. Годы назад здесь пронесся пожар. Обугленные трупы деревьев и по сей день плясали, как пьяные.
Я ехал в составе замаскированного конвоя, сопровождавшего разведчиков.
Встретившаяся нам на пути шайка промышляла недавно. Только один из бандитов разжился верховым животным — трясся на кляче, которая, впрочем, вряд ли дотянула бы до конца месяца. Остальные были обычными молокососами, вооруженными ржавыми ножами и садовой утварью.
Босоногий верховой проорал на местном наречии что-то вроде “Стоять-бояться!”. Второй, подпрыгивая, потряс остро заточенной палкой. Остальные вяло поддерживали. И вдруг бурое нечто материализовалось у всадника прямо за ухом.
Он пронзительно взвизгнул. Тварь походила на обезьяну с несколько чрезмерным количеством лап, оканчивающихся острыми, как садовый нож, когтями, и сверкала множеством желтых глаз. В козьей повозке прятался паскудный жабообразный колдунишка Гоблин, большой любитель создавать всяческие отвратительные иллюзии.
Тесак обезоружил шестерых молокососов, ранив парочку из них, а мальчишка на лошади унесся прочь, громко вереща.
Прошвырнувшись вперед, я догнал наш авангард , и увидев нечто, отнюдь не укрепившее мою веру в человечество. Тесак оставил пленников на Ржавого и Дрозда. Ржавый был бестолковым мешком с костями, трусом, задирой, бездельником и воришкой. Только Дрозд относился к нему неплохо. Остальные же считали, что Ржавого кто-то должен рано или поздно хорошенько проучить.
Тесак оставил Ржавого за старшего только потому, что хотел избавиться от камня на шее в его лице. Воображения, чтобы представить, что может натворить Ржавый без присмотра, Тесаку не хватило. Ржавый перегнул одного из пленников через валун. Штанов не было на обоих. Ржавого можно было пожалеть — его младшенький Ржавый демонстрировал полное равнодушие к процессу. Дрозд валялся поблизости и страдал душой и телом: он дергался в путах вместе с парой мальчишек-пленников, которые, несмотря на веревки и кляпы во рту, вели себя крайне взвинченно. Видимо, он пытался помешать.
Поймав мой взгляд, он просипел:
