Последнее слово Купцов произнес с иронией.
— Отец всегда был прямой, как штык от трехлинейной винтовки, — спокойно сказал Даниил. — А что он от вас хотел? Уж не кладбищенские ли проблемы вы с ним обсуждали?
— Именно, — подтвердил заместитель мэра. — Папаша твой на того сантехника похож, из анекдота…
— Какого анекдота? — поморщился Хвостов-младший, который терпеть не мог манеру Купцова рассказывать анекдоты по поводу и без повода.
— Посадили в 37-м году сантехника. Спрашивают его: за что? Он и отвечает, мол, пригласили в Кремль водопровод посмотреть, а он и заявил: «Тут всю систему менять надо…» Так вот твой родитель у нас всю кладбищенскую систему перестраивать собрался. Ни больше ни меньше.
— Он такой, — подтвердил сын. — Но я на него влиять не могу, вы же понимаете.
— Понимать-то понимаю, но… Короче, Даня, ежели что он будет против меня, грешного, затевать, то ты мне шепни по старой дружбе, а? — Купцов издал неприятный смешок.
— Да что вы, Руслан Альфонсович, я же его вижу раз в месяц, не чаще, — попытался отмахнуться Даниил. — Я о его делах ничего не знаю. Впрочем, как и он о моих. Хотя контору-то мою он организовал…
— Данечка, милый, — в голосе Купцова зазвучал металл, — видеться ты с ним будешь гораздо чаще, и в дела его носик совать будешь. Иначе без носика останешься. Понял?!!
— Понял, — вздохнул Хвостов-младший, скрипнул зубами и, услышав гудки отбоя, положил трубку.
* * *
Взрыв на Троекуровском кладбище большого общественного резонанса не получил — жертв не было, никто не пострадал, и случай, который в ином деле непременно окрестили бы «терактом», прошел по сводкам как «злостное хулиганство». Во всяком случае, в прокуратуре дело по факту взрыва на могиле профессора Савинского завели именно по этой статье; впрочем, вскоре его объединили с другим — по факту убийства этого же известного ученого.
Через три дня после взрыва Дорогин отправился на кладбище, решив проконтролировать, как восстанавливают могилу Кана. Он не удивился бы, увидев, что там до сих пор не сделано ничего, но, вопреки его мрачным предчувствиям, могила Савинского и соседние захоронения были приведены в порядок. Сергей постоял около холмика, поправил венки и двинулся к выходу. Но вдруг остановился, увидев среди памятников знакомую фигуру.
— Савелий? — удивленно произнес он, узнав старого знакомого, кандидата социологических наук Савелия Неделина по кличке Сава. Сава добровольно стал бомжем и несколько раз помог Дорогину в раскрытии преступлений.
— Никак Дорогин! — прищурился бомж, одетый в потертые джинсы с бахромой и майку с портретом Че Гевары. — И я даже знаю, по какому поводу ты сюда прибыл…