— А что ж вы хотели, почтеннейший? — спросил епископ. — Столько лет людей отучали верить, что жизнь земная суть только преддверие жизни вечной. Столько кладбищ в одной Москве под нож бульдозеров пустили! На костях предков теперь лавочки стоят, а на лавочках алкоголики водку пьют и молодежь целуется. Гранитом и мрамором надгробий стены в метро облицовывали… А что нечестивцы на смерти братьев своих деньги зарабатывают — так это само собой разумеется. На чем теперь не зарабатывают?
— Время такое…
— Ну да, как сказал поэт, «времена не выбирают, в них живут и умирают»… Судите сами: многие века человек знал, что, где бы он ни умер, пусть даже один как перст, в нищете, — он будет похоронен по обряду той религии, которую он при жизни исповедовал. И проводит его в последний путь не пьянчуга землекоп, а священник; и грехи ему отпустят, и похоронят его в освященной земле. И могилку его долгие годы никто не порушит, пока, во всяком случае, хоть кто-то жив из тех, кто помнит его. А предков раньше не до третьего колена помнили — и не только дворяне древних родов, но и простые пахари…
— Ну, владыко, и раньше по-разному бывало, — заметил Хвостов. — Кому-то мраморные склепы строили, которые и поныне стоят, а кому-то крест деревянный — и вся память.
— Не про то говорим, — покачал головой епископ. — Бог людей равными сотворил, а они сами уж на богатых и бедных разделились. Но разве было раньше такое: чтобы покойника на холме похоронить, чтобы могилку вода не размывала, заплатить надо?! Или, скажем, чтобы могилы иноверцев оскверняли… Правда, иудея на христианском погосте никто хоронить бы не стал. У каждой веры свое место было.
— Что было, то прошло, владыко, — сказал Хвостов. — Вопрос сейчас стоит в том, как порядок на кладбищах навести. А то ведь дерут за все, за что только можно! И чтобы справиться с этим — надо как минимум архангелом быть…
— Почто архангелом? — поднял брови епископ Иннокентий. — Чин архангельский не для борьбы со взяточниками и вымогателями. Тут и правоохранительных органов достаточно. Вы ко мне почто явились? Жаловаться? Так жалуйтесь, на то мы и поставлены, чтобы страждущего выслушать да утешить. А вот заменить вас на должности вашей не могу. Наши священнослужители и так делают все, что могут. Только могут они мало. Кладбища-то власть земная опекает, гражданская, а не церковная.
— Вот именно, что гражданская. Я предложил было военных на кладбища отправить, в смысле тех, кто альтернативную службу избрал, да господин Купцов осмеять меня изволил.
Епископ задумался.