— Ну, поезжай.
— Ни хрена себе! — Сергей Добровольский, помощник Боярова, который впервые был в квартире Ванды, никогда не видел такой поистине музейной обстановки. — А где же сама бабка?
Они открыли дверь своим ключом, выданным им бабкой, когда к ней в первый раз явились представители бюро «Вечный свет». На звонок никто не отреагировал, в прихожей их тоже никто не встретил. Участковый, молодой парень Тихон Зиновьев, в чине младшего лейтенанта, явно родом из мест, куда, как раньше говорили, Макар телят не гонял, тоже открыл рот, обозревая шикарные по его понятиям апартаменты.
— Ну и где она? — повторил он риторический вопрос Добровольского. — Стойте здесь. Я первый пойду.
Участковый направился внутрь квартиры, больше дивясь на обстановку, чем занимаясь поиском хозяйки. Впрочем, его здравого смысла хватало на то, чтобы понять: в щель между рассохшимися досками дубового паркета она провалиться не могла и под антикварным парчовым диваном с гнутыми ножками ее тоже искать бессмысленно. Единственное, о чем он думал в эти минуты, было: «Ну, нет, за эту бабку они мне мало заплатили. Это же музей, а не хата! Такое прикарманить…»
— Идите сюда! — крикнул он наконец, найдя хозяйку всего этого великолепия.
Старушка лежала на широкой двуспальной постели с резными спинками красного дерева. Ложе, достойное князя, опиралось на золоченые ножки, выполненные в форме львиных лап. Когда-то, скорее всего, оно было окружено столбиками, на которых крепился бархатный или шелковый балдахин, но время не сохранило этой принадлежности «высокопоставленных коек». Ныне по четырем углам вполне современного матраца остались только гнезда, в которые какой-то мастер врезал маленькие фигурки в виде ангельских головок.
Добровольскому, который первым вошел в спальню, показалось, что эти головки изваяны с самой бабки — настолько умиротворенно, светло смотрела она в потолок открытыми глазами — некому было закрыть их, некому было положить на веки монеты…
Но не все из их компании думали о вечном. Бояров, которого передернуло, хоть он и видел в своей жизни немало покойников, заметил:
— Ну их на фиг, этих стариков… Сколько работаю — никак не могу понять, зачем они на земле так заживаются. Ну, смотрите — никого во всем свете у нее нету, проводить на кладбище — и то людей нанимает… А сколько всего в хате!
— Хорош, Демьян, — прервал его Добровольский. — Не нами заработано…
— Не нами… Но нами продано будет, — хмыкнул Бояров. — Ее муженек, поди, тоже не на свои кровные это покупал. Знаем мы, как на киностудиях бывает.