Именно поэтому «Буржуйка» с ее уютным интерьером и неплохим местом в инфраструктуре Москвы была достаточно престижным рестораном, в котором иногда заключались сделки и проводились весьма важные переговоры.
И в том, что Даниила Хвостова привлекал именно этот ресторан, тоже не было ничего странного. Он любил покой и комфорт и, отправив Катю домой, к матери, пришел сюда, надеясь посвятить остаток дня созерцанию посетителей. Если бы он знал, что ждет его здесь, он обошел бы этот ресторан другой стороной. И тем более не стал бы заходить по дороге в бар и накачиваться водкой, чтобы снять очередной приступ боли в полу откушенном пальце.
Марина и Ярослав сидели в углу за столиком и ждали, пока принесут заказ. Ярослав почему-то решил, что в этом случае подойдет славянская кухня: несколько овощных салатов — он знал, что Марина обожает овощи всех видов, — севрюга под хреном, красная икра и какое-то ассорти под странным на первый взгляд названием «Амурские волны». К этому Ярослав заказал бутылку финской клюквенной водки, и Марина не стала возражать.
Сперва разговор не вязался. Ярослав был задумчив, Марина тоже ушла в свои мысли. И только выпив водки, Ярослав разговорился, причем посчитал, что в обществе психолога уместнее всего будет поговорить о людях с психическими отклонениями.
— Знаешь, в доме висельника не говорят о веревке… Но не у одного меня проблемы, — сказал Ярослав. — Мой знакомый недавно привез из Торжка в Москву женщину с ребенком. Они познакомились, когда он был там в командировке. Лет пять назад они просто встречались, и только недавно он узнал, что она четыре года назад родила от него дочь.
— Уж не про Сережу ли Тоцкого ты говоришь? Он инвалид по психическому заболеванию, на пенсии…
— Да. Он что, приходил к тебе? — поднял брови Ярослав.
— Приходил. Это тот случай, когда я ничем не смогла помочь. Случай тяжелейший… Шизофрения в той форме, что не поддается никаким методам лечения. Он может полгода быть нормальным, а потом столько же времени только на таблетках. Причем на мощнейших таблетках. И от Сережи я узнала, что и подруга его тоже не совсем здорова в этом плане.
— Это я знаю. А девочка? Сама понимаешь, если это передается по наследству… Тогда я уже и не знаю, что и делать.
— Не буду врать, дочь, по его словам, невменяема. Как и ее мать, впрочем… Короче говоря, девочка в отделении для душевнобольных детей. А что ж ты хотел? Как может вести себя ребенок, которого привезли в огромный незнакомый город? Девочка даже обычного телевизора ни разу в жизни не видела. Привез ее отец, которого девочка никогда не знала, оторвав от бабушки, непонятно зачем. Ладно, пусть телевизора она не видела, — девочка с детьми никогда не играла!