— Допроса? — Гвен поежилась.
— Что вам до него?
— Он пощадил меня.
— Что?.. — растерянно моргнул глазами лекарь.
— Его удар должен был снести мне голову. В последний момент он удержал руку и хотел отвести от меня меч. У него не совсем получилось, — Гвен снова потрогала ушибленную голову, — но благодаря ему я осталась жива.
— Бог все видит! — назидательно изрек Филипп и осенил себя крестным знамением.
— Не знаю, Филипп… Но благодаря этому мы победили, а они проиграли. Они потеряли своего вожака, и это подкосило их решимость. Если бы тот рыцарь убил меня…
— Разбойник!
— …исход боя мог быть совсем иным.
Старый лекарь пожал плечами.
— Провидение божье…
— Я хочу его видеть, — Гвен отложила зеркало и оправила на себе платье. — Вы говорите, его повели в подземелье?
— Скорее, потащили… Миледи, умоляю вас… ну послушайте меня хотя бы один раз! Не надо вам туда ходить! Если он способен говорить, ваши верные слуги добьются от него признаний.
— Мне нужны не признания, — резковато ответила Гвен и вышла из своей комнаты.
С каждым шагом она нервничала все больше. А если она не успеет? Если он уже умер от полученных ран? Или его уже замучили насмерть во время допроса?
У входа в подземелье она прихватила со стены факел и ускорила шаг. Каменные ступени были слишком круты и местами покрыты плесенью, поэтому ей приходилось быть осторожной, но все же она торопилась.
Почему-то для Гвен было важно узнать, отчего враг пощадил ее, обрекая самого себя на смерть.
Она должна была успеть.
Дойдя до коридора с чередой тяжелых дверей, она принялась заглядывать в каждую. Почти все темницы были заняты — в плен было взято много разбойников, посягнувших на мирную жизнь замка. Избитые, окровавленные, корчащиеся от боли в ожидании допросов люди походили один на другого, и Гвен засомневалась, сможет ли она узнать того самого рыцаря. Впрочем, она помнила, что тот был высок.
Очень высок и широк в плечах — пока среди пленных ей такие не попадались.
Гвен сбилась со счета, какую камеру открывала, когда, наконец, нашла то, что искала. В этой камере дверь была приоткрыта — и она отличалась от остальных тем, что узник в ней был один, а допрашивающих двое.
Да, он был весьма высокого роста. Его вздернули на железном крюке, вделанном в каменную стену, привязав за запястья. Обычно в таком положении люди могли стоять на ногах, но этот упирался в пол коленями. Человек, что его допрашивал, стоя в полный рост, лишь слегка наклонялся к его лицу.
Он был еще жив. Похоже, он только что пришел в себя — после того, как его окатили из ведра холодной водой.