Её решения не понял и не принял никто. Гвен было горько осознавать, что впервые за пять лет ее управления Волчьим Логовом люди её не поддержали.
Как жаль, что рядом с ней нет ни единого человека, способного дать ей мудрый совет. Она, конечно, очень уважала и любила старого лекаря Филиппа — он опекал ее с младенчества, с тех самых пор, как умерла ее мать. Но его скучные закоснелые наставления, давно не вязавшиеся с реалиями нынешней жизни, последнее время очень тяготили её. Хотелось свежих идей, смелых решений… хотелось выделить свои владения среди других справедливым и мудрым управлением… Но у нее не было даже подруг ее круга, а служанки и дочери стюардов все как одна смотрели ей в рот и испытывали праведный ужас, когда она пыталась обсудить очередную из своих идей, которые верный Филипп именовал «безумными».
С высоты балкона ей была видна часть внутреннего двора, вся каменная площадка «загона», сам подъемный мост и огромные распаханные поля, изумрудные луга и дальше, к предгорьям — лес. Она видела, что командир наемников, называющий себя капитаном Грейвом, то и дело озирался по сторонам, изучая глазами балконы и смотровые площадки внутреннего двора замка, словно искал кого-то. Уголки губ Гвен слегка приподнялись в улыбке — она знала, кого он ищет. А в «загоне» его люди нервно оглядывались и смотрели вверх на крепостную стену, видимо, ожидая, что на них вот-вот полетят сотни стрел и бочки с кипящим маслом.
Лишь когда бывшие пленные достигли внешней части моста, капитан обернулся и посмотрел туда, где стояла Гвен. С такого расстояния она не могла видеть выражения его глаз и даже рассмотреть черты лица, но была абсолютно уверена, что он увидел её. Он замешкался, остановившись, и кто-то толкнул его в плечо, побуждая идти.
Когда небольшой отряд наемников, которым, как она и обещала, вернули оружие, скрылся из виду за валом, Гвен взглянула на старого лекаря. Выражение его лица было снисходительным.
— Они ушли, — зачем-то констатировал он, хотя это и так было очевидно. — Вы и вправду рассчитывали, что они присягнут вам и останутся в замке?
Гвен старательно изображала спокойствие и безмятежность.
— Они вернутся, — уверенно ответила она.
В глубине души она не была в этом убеждена, но очень не хотелось выдавать своего разочарования.
* * *
Грейв был угрюм и мрачен. В первый же вечер, когда его оставшиеся в живых немногочисленные соратники праздновали вокруг походных костров свое счастливое освобождение, Грейв не мог радоваться вместе с ними. Это было поражение со всех сторон, как ни взгляни, несмотря на то, что их раны были залечены, сами они были сыты, остались при оружии и обрели вожделенную свободу.