— Да, и ещё! Ты всё время лапал меня за сиськи, так или нет?!
— Что?.. Но откуда ты знаешь?
— Ёцуха всё видела! — кричит она, уперев руки в боки так, словно отчитывает малого ребёнка.
— Ох, ну прости, виноват! — Чёртова малявка. У меня запотевают ладони. Отмазка! Срочно нужна какая-нибудь отмазка... — Но это было всего один раз!
М-да. Хреновая отмазка, что и говорить.
— Всего один раз? Хм-м!
Ха. Она о чём-то задумывается. Может, обдумывает, считать ли «всего один раз» достаточным для прощения? Я уже было решил, что опасность миновала, но Мицуха передумывает и снова сдвигает брови.
— Какая разница, сколько раз?! Это же всё равно, кретин!
Плохо дело. Я сдаюсь, складываю ладони в мольбе перед носом и в качестве извинения отвешиваю ей низкий поклон. Не признаваться же, в самом деле, что «этим» я занимался всякий раз, когда мы менялись телами!
— А это у тебя что? — Моментально сменив гнев на милость, она с удивлением показывает на мою правую руку.
— Ах, это...
Плетёнка, шнурок-кумихимо. Тот самый, что я получил от неё три года назад. Расстегнув крохотную застёжку, я снимаю плетёнку с запястья и говорю Мицухе:
— В следующий раз постарайся не встречать меня до того, как я с тобой познакомлюсь. Иначе как я смогу понять, что это ты?
И с этими словами я передаю шнурок ей, вспоминая всю бурю чувств, которые она пережила тогда в поезде:
— Я проносил его три года. Теперь твоя очередь!
Она берёт шнурок обеими руками, благодарит меня радостным кивком. И только теперь я замечаю, что, когда она улыбается, весь мир словно радуется вместе с ней.
Мицуха повязывает шнурок вокруг головы, закрепляя застёжку чуть выше левого уха на манер какой-нибудь русской Катюши.
— Ну, как я выгляжу? — спрашивает она, чуть зардевшись и кокетливо глядя куда-то вверх.
— Хм...
«Не очень здорово», — думаю я про себя. Как-то слишком по-детски. Не говоря уж о том, что перво-наперво не нужно было подстригаться. Или она не знает, что мне нравятся длинные чёрные волосы? Но, как бы то ни было, правильней будет сказать ей какой-нибудь комплимент. Согласно «Советам для тех, кому никогда не везло в личной жизни», которые она же мне и прислала, пока ты отвешиваешь девушке комплименты, волноваться тебе не о чем.
— Ну что ж... Неплохо.
— Эй! — Она вдруг снова мрачнеет. Что там ещё? — Но ты ведь думаешь, что это смотрится не очень, так ведь?!
— Ох... — И как она только догадалась? — Ха-ха! Ну, прости.
— Уф-ф! — только и фыркает она с отвращением.
И почему с девчонками всегда так трудно нормально общаться?
Затем она ни с того ни с сего начинает покатываться со смеху. Да что это с ней? Плачет, злится, теперь хохочет... Но чем дольше я наблюдаю за ней, тем больше её смех передаётся мне. Закрыв лицо руками, я невольно начинаю за ней подхихикивать. Она же просто бьётся в смеховой истерике.