А он даже не пытался представить, что с Ней случилось. На самом деле он думал только о себе.
Пройдя жилой квартал и завернув за угол, он вышел к мосту над железной дорогой. Остановился на его середине и проверил, где сейчас находится. Слева остались далёкие огни небоскрёбов в Синдзюку, из-за густого мрака вокруг казавшиеся раздутыми пузырями. А значит, его дом — в темноте справа, и ему туда. Черепичные крыши зданий слабо и зыбко поблёскивали, будто покрытые влагой. А высоко над головой светился Её тонкий ноготь. Словно желая его спрятать, по небу потянулось облако. Такао посмотрел на него и рассеянно подумал: «Похоже, завтра будет дождь».
На следующее утро небо затянули бледные облака.
Их серое, сотканное без единого шва полотнище накрыло Токио целиком. В городе стало чрезвычайно тихо.
«Облака поглощают все городские звуки», — переходя улицу Косю-кайдо, выглядевшую более блёклой, чем обычно, подумал Такао.
И только он вошёл в национальный парк через ворота Синдзюку, как обнаружил, что забыл свой годовой пропуск. Такао тихо вздохнул.
Дождь не идёт, пропуска нет.
И Она наверняка не пришла.
«Знал же, что незачем сюда тащиться», — думал Такао, покупая в автомате входной билет за двести иен. Если прямо сейчас двинуть в школу, он всё равно опоздает. А был бы сегодня дождь, и вовсе бы сюда не пошёл... Так что же он тут делает?
«Да в общем, какая теперь разница», — сдался он и просунул билет в автоматический турникет. В безлюдном парке металлический щелчок открывшихся ворот прозвучал чудовищно громко.
Такао шёл по парку и старался ни о чём не думать. Ноги сами понесли его по знакомой дороге. Он прошёл через полумрак, охраняемый рядами гималайских и ливанских кедров, и воздух, как и всегда, внезапно поменялся. Он наполнился запахом воды и листьев, а температура упала едва ли не на целый градус. Оставив за собой невидимый разрез, перед Такао пронеслась маленькая птичка. Голову не прикрывал купол зонта, парк казался необычайно большим, и ему стало тревожно, как стало бы тревожно одинокому, беззащитному ребёнку. Ощущение, что он делает что-то неправильное, только усилилось.
И потому, когда из окружения кленовых листьев выглянула беседка и он увидел, что там пусто, у него камень свалился с души.
«Моему сердцу совсем не больно, — будто записывая слова на лист бумаги, произнёс он про себя. — Я ведь знал, что Она сюда больше не придёт».
Стоило ему так подумать, как волна чувств вскипела и взметнулась от ступней до шеи. Внезапный толчок изнутри призывал его закричать: «Нет!»
Нет.
Это не так.